Слежу за ней исподлобья. На языке вертится десяток вопросов, но отец уже поворачивается ко мне.

— Ты не ответил, Никита. Ты не очень устал?

Я после тренировки и без душа, но домой не хочется, и мы едем в ресторан. Я, как и отец, люблю итальянскую кухню, поэтому едем в «Палермо». Заказываем пасту. Отец выбирает болоньезе, я — карбонару.

— Как дела? — интересуется отец. — Как твой английский?

— Не все так плохо, пап. С биологией и географией намного хуже.

— То все фигня, — машет он рукой, — языки важнее.

Хмыкаю. Ну конечно, биологичке под шестьдесят, географичка страшная. Так что отца биологичка с географичкой не интересуют.

— Ходил сегодня на консультацию, — пожимаю плечами.

— Может, тебе нанять репетитора? — отец реально не понимает, как палевно это выглядит. — Как думаешь, может попросить вашу англичанку, пусть с тобой позанимается?

— Она не согласится, — безнадежно качаю головой.

— А как у тебя с этой девочкой, Машей?

Отец решил меня добить. Ну как еще у нас может быть? Плохо у нас. Все плохо.

Мышка на меня не смотрит, а мне до сих пор кринжово из-за кофе.

— Хочешь, я поговорю с Дарьей Сергеевной? Я мог бы тебя привозить к ним домой, чтобы ей не пришлось к нам ходить. В лицее вряд ли ей позволят зарабатывать.

Я чуть карбонарой не давлюсь.

— Ты серьезно, пап? Я смогу ездить к ним домой и видеть Машу?

— Я буду тебя возить, — с нажимом повторяет отец, и я понимаю, на что он рассчитывает.

Чувствую себя предателем по отношению к матери. Но… как отказаться?

— А если Дарья не согласится?

— Я попробую уговорить. И ты там поизображай идиота, — отец не шутит, и я не выдерживаю.

— Она тебе нравится, папа? Дарья?

— Да, — отец смотрит прямо в глаза, — нравится.

— А как же мама?

Он на время замолкает, потом откладывает вилку.

— Мы не обсуждали это, Никита, ты все для меня был маленьким… Я не любил свою жену, никогда. И не люблю. Это был договорной брак, удобный для бизнеса. У нас давно нет никаких отношений, да ты и сам видишь, не слепой. Я бы развелся, но ты меня сдерживал. Я жду твоего совершеннолетия. Твоя мать в курсе, мы давно обо всем договорились. И мы давно чужие люди.

Я догадывался об этом, а все равно внутри все сжимается. У нас никогда не было семьи, и все же… Она моя мама.

— Ты от нас уйдешь? — тоже откладываю вилку. Аппетит пропал. — Будешь ухаживать за этой Дарьей?

— Нет, Никита, — отец отвечает прямым взглядом, — от тебя я никуда не уйду. Ты мой сын. Ты закончишь школу. Если захочешь уехать учиться за границу, я тебе помогу. Во всем. А потом мы с мамой будем решать свои проблемы, тебя я в них впутывать не собираюсь.

— Но почему? — вырывается у меня. — Почему ты раньше не ушел? Если ты не любил маму?

— Мне незачем было уходить. И не за кем. Я люблю тебя, Никита. Этого достаточно, — он смотрит в глаза, и мне хочется ему верить.

— А как же Дарья? — спрашиваю и добавляю. — Сергеевна…

— А что Дарья? Я ее один раз видел, Никита! — отец меняет тон и говорит предельно серьезно. — Я пока что собираюсь помочь тебе наладить отношения с девочкой, которая тебе нравится. Да, мне зашла, как ты выражаешься, твоя Дарья Сергеевна, только я не собираюсь делать ничего, что будет неприятно твоей матери. Если я за столько лет не дал повода, то и сейчас не дам. Обещаю.

— Но если не с мамой… У тебя были любовницы? — спрашиваю, хотя знаю ответ.

— Женщины были, любовницы нет, — он впервые говорит так откровенно, и мне сложно злиться на него. — Любовница предполагает длительные отношения, что в свою очередь означает время. А я никогда не крал его у тебя, Никита.