Филиппова: “Чему завидовать? Твоей тупости? И способности мыслить только в горизонтальной плоскости?”

Руднев: “Воу! А на прошлой вписке тебе очень понравилось со мной в горизонтальной плоскости, а еще потом в вертикальной и под углом девяносто градусов”.

“Абонент Скворцова исключила вас из чата”.

Мое лицо пылает от прочитанного. Отчего-то очень красочно встают перед глазами все те картинки, о которых написал этот наглец. И, честно признаться, я чувствую облегчение оттого, что меня лишили необходимости читать все это. Для меня подобные подробности лишние. А затем на телефон начинают сыпаться новые сообщения.

Скворцова: “Ольга Александровна, извиняюсь за Руднева и за то, что удалила из чата. Надо провести беседу кое с кем. Потом снова вас добавлю”.

Я: “Хорошо, Алина. Спасибо”.

Открываю список чатов и вижу сообщение от парня, решившего напрочь засесть в моих мыслях. Несколько мгновений смотрю на его фото аккаунта. Селфи, сделанное явно лежа. Взгляд с прищуром и наглая ухмылка на губах.

Руднев: “Ольга Александровна, не волнуйтесь. На меня можно положиться. Для вас я напишу самый крутой текст”.

Я: “Денис, пожалуйста, постарайся для выпускников и твоих одногруппников”.

Руднев: “Только потому, что об этом попросили вы…”

Из-за его сообщений чувствую себя неловко. Словно влезла во что-то нехорошее, аморальное.

Я: “Денис, прошу не беспокоить меня без повода. Все, что напишете, скидывайте в чат. Никакой личной переписки со студентами я не веду”.

Руднев: “В чат мои тексты будут попадать только с вашего одобрения”.

Я ничего не отвечаю. Вижу, как Руднев набирает сообщение, но очень долго ничего не приходит. Решаю, что он оставил идею отправить все, что задумал, и выхожу из мессенджера, откладывая смартфон до утра.

Снимаю сериал с паузы и снова слышу вибрацию. Несколько мгновений борюсь с желанием проигнорировать гаджет, но все же сдаюсь и смотрю на повисшее на дисплее сообщение от Руднева:

“Спокойной ночи, Ольга Александровна. Я очень рад, что вы теперь с нами.

P.S. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вам было хорошо…”

Вспыхиваю от его последних слов, представляя, что именно он имеет под этим “было хорошо” в виду, и тут же отключаю телефон, проклиная все на свете за то, что дала свой личный номер студентам.

Это была плохая идея. Отвратительная. И я еще не раз пожалею об этом…

Денис

– Что тебе? – не отрывая головы от бумаг, говорит отец, как только я открываю дверь его кабинета.

– Привет! Я насчет квартиры.

– Ну, – говорит раздраженно.

– Ремонт почти закончен, – смело шагаю внутрь, закрывая за собой дверь.

– И? – даже не смотрит на меня.

– Ты говорил, что отдашь ключи, как только доделают ремонт.

– Я говорил, что отдам ключи, когда буду уверен, что на тебя можно положиться, – продолжает перекладывать свои чёртовы бумажки.

– Что это вообще значит? – несмотря на установку не реагировать на дерьмо, которое он привычно выливает на меня, начинаю закипать.

– Если ты до двадцати одного года не понял, что это значит, тогда это пустой разговор.

– Ты можешь сказать конкретно, чего ты от меня ждёшь? Я все сделал, как ты хотел. Поступил в чёртов университет, который выбрал ты, сверкаю рожей там, где ты скажешь, и подлизываю тем, кому должен. Я, блядь, бросил гонки и стараюсь не ввязываться во всякое дерьмо! – меня трясёт от его гребаных и бесконечных правил.

Отец – прокурор, и это ни хуя не круто и не весело. Это бесконечные рамки и жизнь по приготовленному лекалу.

– Зачем вообще тогда было дарить мне квартиру сейчас, если мне там нельзя жить?