Спустил до пояса, посмотрел на нее жарким затуманенным взглядом. Тесс была в сорочке до самых пят.

— Может, снимем? — предложил маркиз. Терезе понравилось, что он дал ей самой решить.

Она дрожала. Фетаро так сильно распалил ее одними поцелуями, что Тереза уже не знала, оттолкнуть его или наплевать на все страхи и… Ей ведь было хорошо.

— А… а вы? — она с опаской поглядела на его рубашку.

— А ты хочешь?

И как и в первую ночь с Шефердом ей было менее страшно остаться голой самой, чем увидеть нагим его. Тут она была решительна — отрицательно покачала головой.

— Тогда я останусь в одежде, — промурлыкал маркиз, снова ласково целуя ее в губы. — И твою можем не снимать, раз моя мышка такая пугливая… — он мягко обвел ее сосок, бесстыдно проступающий сквозь белый шелк. И тут же медленно, властно сжал грудь до легкой боли. Тесс закрыла глаза. Ее чувственно выгнуло в пояснице. Ей так нравилось, когда он был немножко, самую толику по-мужски грубоват.

— Вот ты какая… — прошептал маркиз страстно. — Раздевайся, мышка. Тебе же хочется, я знаю. Не бойся, я только поласкаю тебя, маленькую пугливую девочку.

И Тереза, облизав губы, потянула сорочку вверх, собрала на талии и, глядя ему в глаза, сняла через голову.

Леонид смотрел на нее горящим взглядом. По губам поползла пьяная жадная улыбка, и обнажились клыки.

— И что же мне позволено сделать с мышкой сегодня? — прошептал он, рассматривая ее тело. Обвел кончиками пальцев особо чувствительные изгибы — грудь, ребра, талию. У Тесс в голове мелькали непристойности, но она прекрасно знала, чего бы она хотела и что не было слишком поспешным и пугающим.

— Ах ты, эгоистка! — он с усмешкой наклонился, поцеловал ее, и Тереза подумала, какое же это наслаждение, что ничего не нужно говорить, объяснять…

Леонид самодовольно улыбнулся, лег рядом на бок. Его рука опустилась Терезе на живот и стала игриво поглаживать пупок.

Они снова стали целоваться. Прохладный воздух комнаты жалил ее голую грудь и напоминал о наготе. Это волновало Тесс еще больше. Она по-настоящему увлеклась, возбудилась, и ей хотелось, чтобы все эти игры завершились той самой яркой вспышкой, которую она не испытывала с тех самых пор, когда была с Шефердом.

Тереза развела бедра и нетерпеливо заерзала, очень «громко» думая о том, чего бы ей в данный момент хотелось. Маркиз посмеялся, тихо, интимно и совсем необидно.

— Ну хорошо, хорошо, жадная мышка, — и его рука поползла ниже и ниже и, наконец, добралась туда, где Тесс желала ее ощущать. Она запрокинула голову и сладко, тяжело задышала, не пытаясь скрывать своего удовольствия.

Маркиз мягко погладил ее, а потом стал быстро отбивать пальцами мерную дробь. Так быстро, как не мог бы смертный. Тесс, всхлипнув, вскинулась.

Леонид плечом удержал ее и снова положил на спину.

— Нет уж, ты ведь хотела мои пальцы, так получай.

Прикосновения были ни на что не похожи. Быстрые, нежные, неумолимые и в самое-самое острое место.

Тесс вскрикнула почти отчаянно, потому что ощущения нарастали слишком быстро, почти неестественно. Она заметалась против своей воли, остро болезненно, словно ее били судороги боли. Но это была не боль.

Через минуту она обмякла, задыхаясь и переживая бешеную плотскую радость. А еще голод. Неудовлетворенный голод ее женского естества, которому было мало одних пальцев маркиза. Она сжималась в удовольствии и остро почувствовала свою пустоту. Жалобно застонала.

Леонид тут же заполнил ее пальцами, и Тесс прострелило еще одной сладкой волной. Сейчас, пожелай маркиз, и она бы согласилась на все.