Машины едут на высокой скорости, пробираясь по пескам с такой легкостью, будто двигаются по асфальту. Молчаливый водитель спокойно ведет автомобиль только по ему известному маршруту. Как будто в мужчину встроен навигатор.

Из колонок негромко играет восточный мотив, утяжеленный басами и превращающий эту музыку в нечто чарующе сексуальное. По телу разливаются вибрации, которые я стараюсь игнорировать. Не может же меня заводить ситуация, в которой я оказалась.

Машины выезжают на дорогу. Мои глаза вспыхивают, когда я замечаю вдали огни города. Мне бы только попасть туда, тогда я найду возможность сбежать от этого устрашающего мужчины и добраться до полиции или консульства.

Но вопреки моим ожиданиям, джипы сворачивают с дороги, ведущей в город, и опять едут в пустыню. Мой взгляд хаотично мечется, цепляется за удаляющиеся огни, как будто это поможет изменить направление нашего движения.

Наконец мы подъезжаем к огромному особняку прямо посреди пустыни. Высокий забор и огромные золотые ворота отделяют нас от этого дома. Джипам даже не приходится останавливаться, ворота распахиваются еще до того, как мы подъезжаем. Пока преодолеваем ограду, рассматриваю сначала вооруженных людей у ворот, а потом и фонтан в центре подъездного кольца. Кто этот мужчина? Это его дом? Или он привез меня к своему боссу?

Молчу, боясь задать хоть один вопрос. Машины останавливаются, и охранники распахивают задние дверцы той, в которой ехала я. Выбираюсь на улицу и топчусь в ожидании, пока мне скажут, куда идти.

Из дома выходит роскошно одетая женщина в длинном черном платье, расшитом золотом. Ее черные, как смоль, волосы заплетены в замысловатую прическу из переплетения нескольких кос разного размера. Все присутствующие мужчины, кроме этого огромного, который купил меня на арене, тут же отворачиваются.

Расплывшись в широкой улыбке, женщина что-то произносит на арабском.

Я смотрю на мужчину. Теперь, в свете фонарей, я могу наконец рассмотреть его лицо. Он не красив той идеальной, лощеной красотой. Но у него мужественное лицо с острой линией челюсти, которую покрывает короткая, но густая, безупречно ухоженная борода. Ровный нос, острый взгляд, от которого бросает в дрожь. Густые брови съезжаются на переносице.

– Фарида, – сухо произносит на английском, – это моя новая наложница.

Женщина стреляет в меня таким взглядом, что я понимаю, здесь мне не дадут жизни.

Тот, кого называют Саудом, обходит меня и поднимается по ступенькам, даже не взглянув в мою сторону. Хочется броситься следом за ним и еще раз попросить освободить меня. Но я боюсь последствий. Его окружает такая аура, которая безошибочно подсказывает, что этот мужчина не станет никого слушать. Он просто перережет мне горло, чтобы заткнулась.

– Чего стоишь? – скривив свои красивые губы, спрашивает Фарида. – Поднимайся. Еще одну тварь привез, – выплевывает с ненавистью.

– Фарида, – произношу, поднявшись по ступенькам, – помогите мне сбежать. Я же вижу, что вы мне не рады.

– Госпожа Фарида! – рявкает какая-то женщина, стоящая рядом, и мои ноги пронизывает адская боль, когда она бьет меня по икрам.

Ноги подкашиваются, и я падаю на колени прямо на мраморные ступени. Скривившись от боли, всхлипываю.

– Отведите ее в комнаты и научите послушанию и вежливости. Кажется, ее воспитывали шакалы в пустыне, а не нормальные люди, – произносит эта Фарида и, развернувшись, направляется ко входу в дом.

Ее одежда приятно шуршит, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания восторгаться роскошным нарядом хозяйки этого дома. А то, что она хозяйка, я ни на секунду не сомневаюсь.