Вроде как упоминание этой птички произносилось в ироничном и даже отчасти оскорбительном контексте, но я его не ощутила. Вроде бы все это было логично: мой «отец» предал сapodi tutti capi [ii]Моретти. Но почему я не уловила этого подтекста?

- Canary? – губы не слушались. Я вообще в этот момент сама себе не принадлежала.

А Моретти вдруг усмехнулся совсем иначе. Улыбкой, которая давала мне надежду на то, что кошмар меня ждет только на его словах.

- У тебя была забавная пташка. Визгливая. Как comare, когда слуги были недостаточно расторопны.

Я почувствовала, как гипноз от поцелуя Майкла стремительно сходит. Вот я дура! Я только что протупила. И сильно. Как я могла забыть это момент из своего детства! Надо исправлять ситуацию, пока еще можно списать эту забывчивость на последствия поцелуя.

- Да. Ты тогда заступился за нее. Клаудио нашел огромные ножницы и хотел отрезать ей лапки. Это было так страшно, я даже плакала потом, засыпая. Несколько дней.

Майкл внимательно смотрел мне в глаза. Я опустила голову.

- Спасибо за то, что спас мою птичку. Защитил от брата.

- Я и впредь буду тебя защищать, если будешь умницей, - сощурился Майкл, разглаживая футболку со следом то ли пыли, то ли пороха. – А теперь вернемся к столу. Негоже заставлять отца и братьев ждать.

Когда мы вернулись в зал для трапез, первым отреагировал – кто бы мог подумать – Клаудио. Поднял ладони и медленно, издевательски захлопал.

- Так быстро! Мы даже соскучиться не успели.

- Встань! – вдруг жестко велел Энрике, обращаясь к старшему сыну. – Встань и покинь комнату, твое присутствие здесь не желательно!

- Как и мое рождение, правда, папа? – нехорошо усмехнулся Клаудио. – Я такая обуза для тебя и Семьи, что ты даже решился нарушить омерту и передать трон среднему сыну! Как будто я отребье, который никогда не выполнял все твои поручения и не смыслю в делах нашей фамилии. Как будто я марал холст и слагал слезливые сонеты, вместо того чем заниматься делами! Хватит с тебя Массимо.

- Ты забылся. – Энрике не повысил голос. – У тебя не хватает ума понять, что именно твоя импульсивность и страсть к разрушению заставили меня завещать власть Майклу. Ты превращаешь ужин в семейные разборки, даже забыв о том, что здесь присутствует гостья. Пошел вон!

Клаудио усмехнулся. Его улыбка всегда носила отпечаток гадкой подлости. Он не смог скрыть свои эмоции и сейчас. Но напоследок подарил мне взгляд, о которого душа ушла в пятки, а недавний ужас вернулся.

Он ничего не мог противопоставить отцу. Боялся предъявить и Майклу. Младший сын – с него вообще было нечего взять. Оставалась я. И вся его ненависть ожидаемо обрушилась на меня, как на свидетельницу позора.

Он покинул зал, а я постаралась доесть жаркое, а затем и десерт, не возвращаясь мыслями к многообещающему взгляду. Ведь если разобраться, сейчас моей головной болью номер один был как раз Майкл.

После ужина Энрике попытался расспросить меня о том, как  я жила в Санкт-Петербурге. Но неожиданно на помощь пришел Майкл. Почему на помощь? Да у меня просто все инструкции Моники вылетели из головы. Я стремилась выжить и не сломаться. Куда мне до памятников и реки Невы.

- Отец, я попросил синьорину Лангетти сопроводить меня на соревнования по стрит-рейсингу. Приношу извинения, но мне бы хотелось появиться там с красивой девушкой. Ты же простишь нам?

- Я полагал, Даниэла нуждается в отдыхе, - Энрике посмотрел в мое растерянное лицо. – Не так ли, голубка?

Повисла тишина. И я поняла, что это очередное испытание на прочность. Я могу сослаться на усталость, тем самым уронив авторитет Майкла. И тогда допроса проницательного Дона Энрике не миновать. Надо ехать с Майклом. Пока что это самый оптимальный вариант.