- Почему ты помогаешь мне? Мы только сегодня впервые увиделись... – не сдержалась я, вновь глотая виски и закусывая ломтиком пиццы.

Карло ответил не сразу.

- Потому, что я ценю тех, кто готов жертвовать собой ради близких мне людей. Мать давно это утратила. В ее системе ценностей ей все должны, обязаны и в случае неповиновения безжалостно уничтожаются. Она права в том, что я никогда не смогу стать Боссом семьи Лангетти, даже когда вендетта будет завершена и долг выплачен. Я для этого, по ее словам, слишком человечен.

- Чем это плохо?

- Тем, что в нашей среде доброта – синоним слабости. Выживают сильнейшие. Такие, как Майкл.

- Расскажи мне о нем, - сердце пропустило тревожный удар, и я инстинктивно подтянула ноги к груди. – Пока что я знаю о нем только то, что он красив как Арес и мне невероятно повезло. И что в детстве я называла его принцем.

- Было такое, - нахмурился Карло. – Мы еще не успели стать с ним близкими друзьями в тот момент. Средний выродок Дона Энрике учился в закрытых бизнес-школах, мы встречались только на каникулах. Твое увлечение долго не продлилось. Да и он сам не горел желанием испытывать чувства к десятилетней несуразной сестрице.

Мой «брат» отхлебнул виски. Кто-то говорил, что можно узнать мысли друг друга, если пить из одного сосуда. А я не знала, правда ли чувствую в его словах вину и сожаление, либо сын comare шлифует на мне свое умение манипулировать людьми, как и его мамаша.

- А затем мы выросли. Энрике заставил его вернуться в Палермо. Хотел тотчас же применить знания сына на практике, но разве это интересно ребятам в двадцать пять лет? Мы хотели наконец-то оторваться вволю. Наши знания и их воплощения могли потерпеть. Так и началась наша дружба. Было разное. Я не буду смущать твою неискушенную натуру перечислением всего, что мы творили, и что сходило с рук. Попробовал бы нам кто-то хоть слов сказать. А затем состоялись те самые гонки, что навсегда расставили все по своим местам.

Карло поколебался, затем, невесело усмехнувшись, продолжил:

- Не буду украшать историю, скажу, как есть. У нас, несмотря на крепкую нашу мужскую дружбу, было всегда негласное противостояние. Кто круче, кто сильнее, успешнее. На тот момент наши Семьи были практически равны по влиянию. Победить в противостоянии – будь то просто драка, внимание красивой синьорины или статус лидера ля меня на тот момент было в приоритете. Я готов был на все, чтобы уделать Майкла. И когда поединком были выбраны гонки, нанял тех, кто подпортил тормоза в его Ferrari. Итог – мой бывший друг чудом выжил, успел выскочить из горящей машины. Я пришел первым.

- И поэтому он тебя возненавидел?

- С моей победой он еще мог временно смириться, чтобы вскоре взять реванш. Но те, кого я нанял, раскололись. До того, как их сожгли заживо на пустыре ребята Майкла...

Я не знаю, отчего охнула и поднесла руку ко рту. Оттого, что была возмущена поступком Карло – или от ужаса, с каким хладнокровием мой будущий собственник расправился с людьми.

- Это же... он же меня тоже заживо сожжет, чтобы тебе отомстить!

- Он не будет с тобой воевать. С женщинами воюют в редком случае. Это просто предыстория. Не смей ее касаться и расспрашивать – не буди в нем монстра. А то, что ты должна о Майкле знать...

Карло потер переносицу.

- У него всегда было много женщин, где бы он ни появился. В этом я, как ни странно, ему проигрывал всегда. Моя галантность меркла по сравнению с его умением гипнотизировать взглядом. Он как бы отдавал приказ, молча, не позволяя отвернуться – и получал всех, кого пожелает. Но его обманчивая благосклонность всегда доставалась тем, на кого такие чары не действовали. Почему я называю ее обманчивой – он любил брать силой то, что ускользало из рук. Деньги, власть и своих женщин.