Ноги не держали, - даже на четвереньках стоять, - и то не могла. Подкашивались колени.

Убедившись, что рвать больше просто нечем, еле доползла обратно, на те самые мешки, - проснулись таки инстинкты, на автомате просто. Понимая, что не доползти до них не могу, - повалюсь на ледяной камень, и воспаление легких назавтра убьет меня, - смешно бы думать, что здесь кто-то будет со мной возиться. Выбросят просто за ненадобностью, - да и все.

Обхватив себя руками, свернулась на мешках в комочек, - точно так же, как и в детдоме, в те страшные ночи, когда у директора были гости.

Только теперь, увы, тот самый кошмар, обошедший меня еще в детстве, и до сих пор иногда возвращающийся в страшных снах, догнал меня наяву.

Нет. Не думать. Просто не нужно об этом думать. И не обращать внимание на саднящую боль между ног.

Закрываю глаза, понимая, что никак не могу унять колотящей меня дрожи. И просто начинаю вспоминать. Все считалочки – нелепые, дурацкие, которые когда-то знала, имена и фамилии одногруппников, всех соседей в поселке с номерами домов, в которых они живут. Все, что угодно, чтобы забить, переключить мозги, отвлечь себя от этой жуткой реальности и еще более жуткой неизвестности. Чтобы не видеть картины его ужасного лица прямо возле моего. Чтобы снова и снова не ощущать его внутри себя, отвязаться от этого чувства раздираемой плоти с ненавистью в страшных его глазах…

Мне повезло, - мозг таки переключился. И я провалилась в самое спасительное, что сейчас было мне нужно, - в темноту.

Очнулась, когда почувствовала, как меня хлещут по щекам.

Первые ощущения, - вода, льющаяся по лицу, блаженство, наконец-то утолившее мои пересохшие губы. Раскрыла рот, и начала жадно, судорожно глотать. Лучше бы холодная, а то и так жар по всему телу, - но и это уже спасение.

Еще не понимая, где я… Еще не понимая…

Распахнула глаза, - и снова ужас пронзил меня, будто острой спицей, насквозь.

Он…

Еще, кажется, огромнее, чем мне показалось вначале, еще ужаснее… Держит меня под струями воды.

И снова глаза эти – черные, страшные. И плечи, под кожей мышцами бугрятся, перекатываясь, как будто кожу сейчас на нем порвут. И вены, туго, напряженно оплетающие огромные руки, перед которыми я, - словно букашка, и… О, нет. Тот ужас, что раздирал меня, впиваясь, без остановки, без жалости. Нет-нет-нет!!! И не хочу, а перед глазами снова так и появляется, когда он  членом своим огромным в лицо ткнул…

Ноги снова подгибаются, и все, на что я надеюсь, - это что темнота вернется и останется как можно дольше. Вряд ли его это остановит, но тогда я хотя бы чувствовать ничего не буду… Не так жутко…

- Не надо, умоляю… - выдыхаю, без всякой надежды быть услышанной. Чувствуя, как горло снова сжимается, не давая мне дышать.

- Успокойся. Не трону. Сейчас, - доносится до меня, будто сквозь пелену. Но это, наверное, просто мне кажется…

*   *   *

Тигр

Придерживая ее ногой, снимаю футболку, подымая руки. Как тряпичные, ей-Богу. Не так я, в конце концов, над ней и поизмывался, чтобы в обмороки тут грохаться, как нежная барышня! Хотя… Может и правда, слишком для нее оказался большим? Первый раз, все-таки…

Бля, знал бы, - конечно, вообще бы не трогал. Но – кто ж мог знать? Что в таком дерьме девчонка девственницей окажется?

Нет, - лучше об этом вообще не думать, не вспоминать, пока снова ярость не нахлынула.

Раздвигаю ноги, вымываю оттуда засохшую кровь , развожу пальцами нижние складки, вымывая начисто. Санитар, мать его, ну просто!

Девчонка дергается всем телом, когда я проникаю пальцем вовнутрь.