Вот нафига я побежала спасать жопу брата? Почему я до сих пор верю, что он исправится, что он возьмется за ум?

— Как тебя зовут?

— Тэя, — зажмуриваюсь и расслабляю лицо на выдохе, чтобы прогнать легкую тошноту и головокружение. — Тэяна.

— Тэя.

Его голос проникает в мой мозг острыми струнами и мягко оплетают сознание черным коконом. Поднимаю взгляд.

Лениво хлопает по колену.

— Ползи ко мне.

Сглатываю и понимаю, что не могу сопротивляться его приказу.

И меня тянет к нему, как на невидимом поводке. Хочу быть к нему ближе.

Хочу почувствовать его ладонь на своей щеке, вглядываясь в его темные глаза.

Поднимаюсь на четвереньки. Запястья и лодыжки саднит, но я сама виновата. Была бы тихой и покорной, то и ожогов не получила бы.

Ползу к мужчине. Он улыбается. Лодыжки и запястья дергает болью, когда ожогов касается грубая ткань штанов и куртки.

С тихим стоном сажусь между ног мужчины и обессиленно кладу голову ему на правое колено.

Он такой теплый.

И сильный.

Я чувствую его физическую мощь нутром. И опасность. Он может оторвать мне голову одним уверенным и ловким движением.

И я залью тут все своей кровью.

Но я готова принять смерть от его рук, потому что он имеет право решать жить мне или нет.

И пахнет он так пьяняще. Терпким мускусом и пряной влажной древесиной.

А затем меня простреливает резкое и холодное отрезвление.

Я сижу между ног незнакомого мужика, и у этого мужика ширинка натянута на эрегированном члене.

Я смотрю на этот большой продолговатый бугор, и мои глаза медленно расширяются в ужасе и недоумении.

Я резко отстраняюсь, но крепкая рука хватает меня за волосы и рывком запрокидывает голову. Кожу на затылке стягивает болью.

— Ну, как? Понравилось? — скалится в улыбке. — Мне вот понравилось.

Точка на виске пульсирует раскаленной каплей.

— Что ты со мной сделал?!

— Я еще ничего не сделал.

Вижу, как его роговица переливается едва заметной световой паутиной.

Он считывает меня.

Я цепляюсь за его мускулистое предплечье, и он меня встряхивает за волосы, как куклу.

— Успокоилась и в глаза смотри!

Его приказ гулом отзывается в моей черепной коробке. Замираю с широко-распахнутыми глазами.

— У тебя мужчины были?

— Нет, — сипло отзываюсь я.

— Так ты в себя не только импланты не совала, но и члены? — он ухмыляется. — А члены тебе чем не угодили? Матушкой природой так и задумано, чтобы тебя натягивали по самые гланды.

Я плюю ему в лицо. Смачно и с ненавистью. Попадаю в скулу и получаю размашистую и сильную оплеуху. В ушах звенит, в глазах темнеет.

Опять дергает за волосы.

— Вот же сука, — он щурится и вытирает со скулы плевок пальцами. — Зря, Тэя. Я такое не люблю. Рот открой.

На моем выдохе он лезет пальцами с плевком в мой рот. Проскальзывает до корня языка и рычит:

— Укусишь, то вырву все зубы, — щурится. — Без обезбола, а после ты мне отсосешь. Ты меня поняла?

Давит на корень языка, и глотку схватывает болезненный спазм. В уголках глаз выступают слезы и катятся по щекам. Я не сжимаю челюсти. Я ему верю. Он оставит меня зубов, если я посмею его укусить.

— Вот так, — давит на корень языка сильнее. — Ничего. Вас Омежек иногда накрывает в начале, а у тебя еще кровь смешанная. А теперь соси, Тэя.

Обхватываю губами его пальцы, глядя в глаза, и прижимаю язык к фалангам, которые отдают немного горькой полынью. Осторожно посасываю их, и рот заполняется густой слюной.

— Будешь ласковой, то никто не обидит, Тэя, — проскальзывает пальцами глубже.

Новый спазм. Я хочу дернуться, но он крепко меня удерживает за волосы.

— Будешь бузить, прилетит ответочка, — цедит он сквозь зубы. — Ты меня поняла?