Кальянщик и официантка кивают, поскорее сбегая от нашего столика. Мы выжидаем для приличия несколько секунд, а затем начинаем смеяться. Я, по привычке, чуть закидываю голову. Шея так кажется тоньше и длиннее, привлекая взгляды.

Некоторые советы маменьки слишком глубоко сидят во мне, чтобы я могла от них избавиться. Вроде отдалилась, выросла, слепила себя из оставшихся осколков. А затем снова следую заученному сценарию. Говорят, привычка формируется за двадцать один день.

Меня двадцать один год дрессировали.

– Я звучу слишком как сука? – Юнна поворачивается ко мне, вытирая слёзы в уголках глаз. – Скажи правду, Мир.

– Ну, до меня тебе ещё далеко. Расскажешь, почему захотела встретиться?

– Будем тебе папика искать, конечно же.

Я давлюсь водой и стираю капли с короткого платья, пока Юнна наслаждается ситуацией. Подруга в очередной раз подтрунивает над моей репутацией, не давая погрузиться в образ окончательно.

Содержанка. Эскортница. Шлюха.

Как меня только не называли последние лет пять. Были уверены в моей продажности и порочности, а я не спешила их переубеждать. Пока я играю из себя безмозглую куклу, брат окучивал конкурентов и пробивал себе путь на верх.

И пускай Тимофей выбрал скользкую дорожку, по краю ходил, я его поддерживала. Он единственный всегда был на моей стороне, договаривался с отчимом за меня. Пускай пять лет назад ничего не вышло, зря только переговоры вёл, я была ему должна. И лишь с ним я могла быть собой. С ним и Юнной, с которой случайно познакомились.

Тим увёз меня отдыхать к океану, а там Юнна с отчимом отдыхали. Вместе сёрфить начали, танцевали. Хоть где-то уроки маменьки мне удовольствие принесли. И хоть Юнна была младше меня на четыре года, но нам было удивительно спокойно вместе. Единственная подруга, которая у меня когда-либо была.

И не отвернулась, когда по возвращению в страну ей рассказали, кем меня все вокруг считает. Обычной шлюхой, которая на Арабину работает. Лучший сутенёр в округе. Второй раз в жизни, когда мне было хреново из-за этой истории. А Юнна всех нахуй послала и меня увела, чтобы я лишнего не наговорила. И именно ей я всё рассказала.

Единственная, кто знал меня от и до. Даже Тим не настолько глубоко в душу забрался.

– Извини. Моя любимая шутка, - Юнна вообще любила шутить над самым сложным. То, от чего из внутри разрывает, девушка в шутку превращает. Будто смехом пытается крик боли и слёзы перекрыть. – У отчима рядом встреча. А потом он меня домой отвезёт.

– Не легче на самолёте, чем в родной город всю ночь ехать?

– Лишнее время с Теймуром, - Юнна поднимает ладошку, словно чаши весов. – Или быстрый перелёт? Тут выбор слишком простой.

– Он останется?

– На пару дней, наверное. А потом я к нему перед Новым годом полечу. На Бали.

Юнна довольно морщиться, забирая у официантки стакан сока. Мне бы хотелось ей позавидовать. Постоянно с отчимом катается, его отцом считая. Ей он ближе родной матери стал. Только у девушки слишком много проблем, чтобы желать оказаться на её месте.

У каждой из нас свои проблемы, от которых выворачивает и только желание сдохнуть появляется.

Юнна рассказывает о своих поездках, детских группах, где занятия ведёт. Радует новостью, что собирается в следующем году окончательно в наш город перебраться.

Я эгоистка до последней клеточки мозга. И мне хочется, чтобы единственная подруга была рядом. Чтобы можно было забраться под один плед и пожаловаться на сложный день. Скинуть маску ещё у входа и настоящую себя показать. Потому что никто другой меня такой не видит. Не хочет видеть.