– Он самый. – Не вижу смысла отпираться. – Чем обязан?

– Позвольте с вами побеседовать, – говорит мужчина.

– О чем?

– О том самом, чем вы только что загрязняли акваторию Черноморского побережья, – усмехается он. – О картах.

– Витя, там тебя Егоров вызывает.

Голос недавно переведенного из Киева коллеги отвлек следователя ялтинской прокуратуры Виктора Сергеевича Болотина от достаточно тяжких дум. А все дело было в деле – вот уж неловкий каламбур на грани тавтологии, – которое Виктор Сергеевич тащил уже несколько дней. А именно – об убийстве залетных шулеров.

То, что орудует целая банда, стало понятно практически сразу, одиночке такого просто не совершить, плюс экспертиза показала, что убивали жертв минимум двое, и эти двое точно знают, как браться за оружие. Раны на телах жертв даже не говорили, а буквально кричали об этом.

В связи с этим Болотину было даже как-то не по себе от того нелепого наезда на московского писателя, как там его? Евстигнеева, да. Это только на первый взгляд он производил подозрительное впечатление, а на самом деле ну никак не мог ни в чем подобном участвовать.

Но не это было главное. Главным было какое-то звериное чутье, которое, как у хорошего следака, было у Болотина. Виктор Сергеевич нутром чувствовал, что убийство это не последнее.

Вот только сделать ничего было нельзя. Вся местная криминальная или около того шушера выглядела как будто парализованной. Все как воды в рот набрали, и осведомители, которые и являются главным активом в подобных делах, ничем помочь не могли.

Конечно, Болотин не сомневался, что рано или поздно распутает эту ниточку, по-другому и быть не могло, но все равно. Чувство, что из-за него и его нерасторопности могут погибнуть люди, – на шулеров и тому подобную гнусь ему было плевать, – притом люди случайные, вызывало самое настоящее отчаяние.

– Иду, – ответил Виктор Сергеевич и, поправив форменный мундир (его начальник, советник юстиции первого класса Кулемин, был практически педантом), отправился в кабинет.

Пройдя пяток гулких коридоров и поймав на ранних залысинах парочку солнечных зайчиков из окон, Болотин остановился возле обитой дерматином двери.

Еще раз поправил мундир и, постучав, вошел в кабинет.

– Вызывали, Павел Федорович?

– Да, Витя, вызывал, – кивнул Егоров.

Тот был в кабинете не один. В кресле напротив необъятного стола сидел уже пожилой мужчина в ничем не примечательном коричневом костюме. Незнакомец вот вообще ничего из себя не представлял, но Болотин был слишком хорошим следователем, пусть и слишком долго задержавшимся в Ялте, чтобы не понять, что перед ним его коллега. И судя по тому, как с незнакомцем держался Егоров, очень важный коллега, может быть даже особо важный.

Егоров между тем продолжил:

– Витя, познакомься с Олегом Петровичем Федоровым, государственным советником юстиции второго класса и следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры.

– Приятно познакомиться, Виктор Сергеевич, – сказал Федоров и, встав, протянул Болотину руку. Рукопожатие получилось крепким, при этом Виктор успел заметить, что на правой руке у важняка отсутствовал мизинец, а вся ладонь была покрыта паутиной застарелых шрамов.

– Где это вас, товарищ Федоров? – спросил Болотин, имея в виду руку.

– Воевал, – последовал короткий ответ.

Затем Федоров сделал несколько шагов по кабинету Егорова, посмотрел в окно и перешел к главному:

– Я забираю вас в свою группу, товарищ Болотин. Догадаетесь, чем будем заниматься?

– Убийцами шулеров?

Гадать тут было нечего, все и так понятно.