– А я тут душу перед тобой нараспашку открываю, – важно задрал он нос, но в глазах искрились смешинки. Дабы поддержать спектакль, и я не выходила из роли, невзирая на то, что каждый все понимал. Но отказаться от этой забавной игры ни один не хотел.

– Ну, так и быть, – вздохнула я великодушно. – Но целомудренный – в щеку! – подняла я палец вверх.

– Я похож на гея или блаженного? – возмутился Дани. – Согласен на братский в губы. И не сантиметром в сторону!

– Братский так братский, но это уже грабеж! – хохотнула я. – Тебе повезло, что ты умудрился меня заинтриговать своей историей.

– Так в этом и была задумка, – довольно прищурился он. – Итак, мы остановились на нелицеприятных выводах. Первый – я слишком туп и упрям. Прямо, как осел, который своим возвращением не хочет доказывать отцу и брату, на которого вместо меня возложили все обязанности, что они были изначально правы. А главное – не хочу доказывать это самому себе.

– Я не понимаю… – нахмурилась я.

– Понимаешь ли… Все эти годы, когда меня хотели заставить, наконец, принять ответственность, я неизменно отказывал, ругался и утверждал, что они – меня не знают. Я наговорил непозволительно много и разочаровывал тех, кто мне очень дорог неимоверное количество раз. Я из раза в раз жег мосты за собой, пытаясь доказывать другим и самому себе, что все – неправы относительно меня. Я в пух и прах рассорился с отцом, матерью, подвел брата, которым восхищался с детства. Я так хотел быть на него похожим. Брат всегда знал, чего хочет от этой жизни и стремился к этому. А после своим побегом я просто растоптал все его планы. Такое невозможно простить. Я бы не простил… – скорбно вздохнул Дани. – Тем обиднее осознавать, что все мои потуги доказать остальным, как они обманываются на мой счет – лишь пустая трата времени и обычное ребячество. В двадцать лет это было простительно, в тридцать – уже нет. Ведь главным обманщиком оказался – я сам.

– То, что ты пришел к этим выводам – уже большое достижение. Я знала много эльфов из тех, кто предавался самообману, но они были слишком горды, чтобы признать свои ошибки. Они – несчастны, но до сих пор не понимают, почему. А признаться самому себе в ошибках и неверных решениях прошлого – гордость не позволяет.

– Я благодарен тебе за попытку поддержать… – скривился парень.

– Это не так, – оборвала я его строго. – Я действительно так считаю, потому что знаю и видела собственными глазами на протяжении десятков лет, как страдают эльфы, которые слишком горды, чтобы пойти против правил и традиций в угоду своему благополучию. Они – самые главные обманщики, которые упорно обманывают себя и окружающих, что все замечательно, лишь бы не признаваться насколько же они несчастны. Так как, признав это, придется осознать, что практически всю жизнь они положили на алтарь самообмана в угоду других существ или общины. Я видела это и не хотела подобного для себя, потому сбежала. И возвращаться не хочу, потому что у меня будет только два выхода: первое, это жить с осознанием, что все – неправильно и страдать от этого до конца жизни. Или принять, подстроится, прогнуться и притвориться, что все нормально, по примеру остальных, и также быть несчастной, но с искусственной улыбкой на лице, – быстро проговорила я, ощущая, как сердце бешено забилось в груди. – Я не осуждаю твое желание найти свое место в этом мире. И искренне восхищаюсь, что у тебя хватило духу признаться в собственных ошибках в первую очередь самому себе. Не каждому достанет смелости для подобного подвига… – эмоционально вещала я и едва не вскрикнула от неожиданности, когда мужчина поднялся со своего места с невероятной быстротой и ловкостью, перегнулся и, притянув меня ладонью за затылок, прижался губами к моему изумленно раскрытому рту.