— Ммм, — протянула Ника, нахмурив светлую бровь. — Наверное, лучше прозвонить. Чтобы наверняка.

Я кивнула, мысленно прощаясь с парочкой свободных тихих вечеров.

— Кстати, о том, кого приглашать. Секундочку!

Ника подскочила с места, умчалась, словно за ней гнался дикий зверь, и вскоре вернулась, чуть запыхавшись.

— Я же составила список. Вот, держи.

Она протянула мне свернутый пополам листок. Взяв его в руки, я проследила, как Ника вернулась в кресло и вновь занялась чаепитием. У меня же в горле резко пересохло. Потому что, развернув лист, я очень быстро обнаружила то, что там и так должно было быть. Ведь без вариантов, да? Натан будет на этой треклятой вечеринке. Брат Йохана.

— Ммм, а не многовато народу? — справившись с волнением, изобразила удивление.

Ника отмахнулась.

— Неа, все самые близкие.

Я вновь уткнулась в листок, исписанный быстрым и кривоватым от скорости почерком. Имена, имена, имена... Но его имя так и цепляло взгляд. Как кочка, за которую спотыкаешься, падаешь, ударяешься коленями и ладонями, а встав и отряхнувшись, пытаешься сделать шаг. И опять чертова кочка.

— Там еще друзья Рокси. Музыканты, с которыми она работала. Ее бывшие коллеги по группе. В общем, я собрала почти всех, кого смогла найти. Номера вроде бы должны быть актуальными.

Я кивнула. Работы точно на два вечера или больше.

— Хорошо. Тогда не тяни с местом, и я начну прозванивать.

Ника кивнула. Ее светлые пряди упали на лоб.

Свернув лист, положила его на гладкую столешницу и забрала последнюю печеньку.

— Эх, Эммик, чтобы я без тебя делала?

«Занялась бы организацией этой вечеринки самостоятельно», — зарычал голос внутри. Я выдавила улыбку и опустила взгляд. Казалось, если Ника посмотрит в этот момент на лицо, заглянет в глаза, то прочтет, какие темные и нехорошие мысли бродили по туннелям моей головы.

— Ты же знаешь, Ника, я без проблем помогу.

Лгунья. Врунишка. Обманщица.

Да сколько уже можно?!

— Ника, если больше нечего обсуждать, ты не против?

— Ой, Эмм, нет. Ты же после работы!

Она встрепенулась и подскочила с места. Как же я ненавидела такие моменты, когда приходилось говорить самой, что мне пора бы уже уйти из гостей.

Мы вышли обратно в коридор. Я сжимала лист, который обжигал именем, одним из трех десятков, но все же оно там было.

Добравшись до холла, я суну листок в сумочку и увидела другой. Тот самый, для Ники.

Вот черт! Совсем вылетело из головы.

Сжав губы, чтобы не выругаться вслух, я убрала список Ники и достала ее анализы. Подруга как раз стояла за моей спиной.

— Слушай, я же не с пустыми руками пришла, — натянув улыбку, обернулась и протянула ей лист, также сложенный пополам.

Ника уставила на бумагу. Ее брови поползли к переносице, когда она, развернув листок, начала читать. После взметнулись. Глаза распахнулись, уставились теперь на меня. Огромные, будто напуганные. Ошарашенные.

— Это правда?

Я кивнула. Конечно, Ника, это правда.

— Но как? Как такое может быть...

Ника прижала ладонь ко рту и вновь вчиталась в результаты.

— То есть, я понимаю как, но я... Блин, Эммик, я же думала, что придется делать все эти процедуры... А тут...

Она отошла назад, врезалась спиной в стену и прижала лист к груди. Я наблюдала за Никой и жадно впитывала ее эмоции. Вот они, настоящие. Вот такие эмоции бывают у женщины, которая так сильно хочет получить самый важный в ее жизни приз. В моей жизни таких призов никогда не будет.

— Поздравляю Ника. У тебя все получилось.

— Но... Эмма...

— Не реви ты, — усмехнулась я, чувствуя, как собственные глаза обожгло от подступающих слез. Сделав несколько быстрых вдохов и выдохом, поборола эмоции. Пусть плачет она. Я буду рыдать после. Дома в полном одиночестве.