— Охрана сняла все номера этого этажа, — пробормотала я устало. — Неужели ни в одном не нашлось места для их вожака? — полюбопытствовала всё так же недоверчиво.

— Сняла, — подтвердил он охотно, снимая с себя и пиджак. — И охрана заняла их все, кроме этого, — и галстук, и пиджак бросил прямо себе под ноги. — И я не их вожак, — принялся расстёгивать рубашку, часть которой пропиталась багровым пятном. — А искать для меня место на ночь вообще не их задача, а твоя, — прозвучало уже откровенным упрёком. — Кто тут из нас двоих занимается организационными вопросами, в конце концов, синьорита Мартинс? — закончил с откровенным раздражением.

Часть пуговичек он успел расстегнуть, а оставшиеся банально отлетели, когда оборотень дёрнул ткань.

— Может, мне вас ещё раздеть, искупать и спать уложить? — съязвила, рассматривая рваную рану на его боку. — И между прочим, один из номеров как раз вам предназначался, — нахмурилась, подумав, что, кажется, кое-кто принял поведение босса в самолёте совсем не так, как должно. — Ладно, с излишне озабоченными вашей личной жизнью я поговорю утром, так и быть, — вздохнув, приблизилась к нему, перехватывая запястья, пока он своими резкими действиями не навредил себе ещё больше. — Я помогу, — пояснила свои действия.

Не дожидаясь ответа взялась за рукав его рубашки со здоровой стороны, принявшись первым делом избавляться от запонок.

Строгая платина, оформленная в классический квадрат без всяких драгоценных камней или узоров в качестве их украшения, ярко сверкнула в лунном свете, когда я положила её на журнальный столик.

— Ещё минуту назад ты собиралась меня выгнать спать в коридор, — заметил он на это.

Хотя сопротивляться не стал. И даже подсобил в нелёгком деле, когда я, закончив с манжетами на обоих рукавах, принялась аккуратно избавлять его от самой рубашки, поворачиваясь в нужную сторону. Заодно я таким образом смогла лучше изучить его ранение.

— Её стоит обработать, чтобы быстрее зажила. Глубокая, — вынесла вердикт увиденному, едва осязаемо касаясь рваных краёв, стараясь не кривиться от неприятного вида.

— И так всё заживёт, — недовольно поморщился Рафаэль, и я поспешила убрать руки подальше от его тела.

Он вовсе отвернулся от меня вместе с тем скидывая свою обувь.

Обидно, что тут скажешь.

Хочешь помочь, а в ответ такое.

Особенно, если учесть, как я не люблю вида крови, и какое для меня это испытание — просто смотреть на неё. Нет, мелкие царапины я даже зализать могу, а вот такое… жуть!

— Да пожалуйста, — пожала плечами в видимом безразличии. — Хочется мучиться всю ночь зудом заживающих тканей, кто я такая, чтобы мешать вашему мазохизму? Приятной ночи, синьор Оливейра, — пожелала, разворачиваясь и направляясь обратно в спальню.

— Надеюсь, ты не храпишь, — отозвался на это оборотень.

Тут же послышался приглушённый стук пряжки ремня об на пол.

— Надейтесь, — хмыкнула, сдерживая желание обернуться.

Уж слишком интересно стало посмотреть на него без штанов.

"Луна, Ангелина, о чём ты думаешь?!" — тут же обругала саму себя, громче запланированного хлопнув дверями спальни, закрывая их.

Можно подумать, я там чего-то не видела. Тело у всех одинаковое. Ведь так?

Не так.

Стоило только втихаря выглянуть обратно в зал, как глазам предстал его мускулистый торс, широкие плечи, сильные руки, упругий зад и длинные ноги. Одежда валялась рядом на полу. Вся, кроме чёрных боксеров, которые не скрывали далеко немалое возбуждение мужчины.

Это что… из-за меня?!

Вот же блин!

Ангелина, ты дурочка! Ты же сама выперлась к нему в своём непотребном виде, так чего ждала? Особенно, если учесть как сейчас обострены все его инстинкты зверя, которого проще успокоить с помощью спаривания.