— Так из-за этой конфиденциальности его, — вздохнула устало, повторив свой ответ для Рафаэля и его последующий за этим.

— Ну, даже не знаю, было бы тут из-за чего ругаться, — опять над чем-то призадумалась, замолчав. — А ты не перегибаешь, зачем так категорично? — выдала внезапно. — Завтра наступит новый день. Попробуешь снова… — предложила.

— Я перегнула? Я? — едва не задохнулась от очередного приступа возмущения, соскочив с подоконника. — А знаешь что, я уже поняла, что ты в любом случае будешь его защищать, чтобы я ни сказала, поэтому я просто доведу наш уговор до конца, а затем ты больше никогда при мне не заговоришь об Оливейра! Ни единого намёка не сделаешь о нём! Ничего не скажешь! Поняла?

Очередная тишина в трубке длилась на этот раз недолго.

— Ты просто ещё не поняла какой он, — тяжело вздохнула в итоге Селена. — Вот когда поймёшь, тогда легче станет, поверь.

— А я не хочу, чтобы мне становилось легче! Я хочу, чтобы мне просто было легко! Желательно вдали от твоего Огонёчка!

— Так уж и моего? — развеселилась родственница.

Ну да, если учесть, что его так всегда исключительно я называла… Но всё равно!

— Ты мне его подложила, значит, твой!

— Предложила, притом просто познакомиться, и подложила, это разные вещи, мелкая, — отозвалась сестра невозмутимо. — Если бы действительно подложила, поверь, мы бы с тобой сейчас не о том совсем разговаривали, — подколола нагло.

Меня аж передёрнуло, стоило представить то, на что она намекнула.

— Нет, спасибо, обойдусь. Я уже наслушалась, какой он бабник, и от претенденток на место референта, и от него самого, — буркнула я недовольно, рисуя на стекле разбитое сердце. — А ещё жестокий тиран и деспот. И веселиться явно не умеет. И вообще самонадеянный придурок! — начала снова заводиться.

И сама не знала, почему меня так зацепила эта ситуация. Если так подумать, взбесилась на ровном месте. Но и успокоиться никак не удавалось. Просто раздражало и всё тут.

Сестра в очередной раз тяжело вздохнула, прекрасно уловив моё состояние.

— Я же не прошу тебя в любви ему признаваться, — не согласилась она со мной. — Просто проведи с ним некоторое время. Чтобы понять в первую очередь для себя самой, стоит ли расторгать помолвку настолько рано, прежде чем заявлять такое отцу. Чего ты заднюю сдаёшь при первых же трудностях? Не такой уж Раф и плохой. Поверь, совсем не такой, каким ты его себе представила. Приглядись получше. Пожалуйста.

— Не понимаю, почему для тебя так важно, чтобы мы подружились, — вздохнула устало. — Я ему явно тоже не понравилась.

Только что бурлившее во мне раздражение вмиг улеглось.

— Потому что это в первую очередь важно для тебя самой, просто ты, или сама не поняла, или упорно отрицаешь это. Ты не можешь ему не понравиться, — заявила Селена с непробиваемой уверенностью. — Ты его уже заинтересовала, раз он из всей толпы тебя выделил и даже на ужин пригласил, — пояснила свою точку зрения. — Поверь мне, такие приглашения не всем подряд раздаются. Точнее, почти никому. Просто позволь ему себя узнать, и всё. Не надо притворяться кем-то другим. Будь собой. Рафаэль больше всего ценит искренность. И очень злится, когда различает иное, учти, кстати.

— О да, — протянула ехидно я на последние слова сестры. — Моя искренность не знает границ, учитывая, что я на протяжении всего месяца буду его обманывать.

— Тебе же не обязательно каждый день ему что-то рассказывать, как сегодня про несуществующего жениха? Во всём остальном ты вполне можешь быть честной и быть собой, — возмутилась та. — Ты же не виновата, что он в тебе не узнал тебя, в конце концов? Сам виноват! — заявила важным тоном, а я заулыбалась, представив её лицо в данную минуту. — Ну, правда, Ангелин, Рафаэль очень хороший. Ты это поймёшь, если перестанешь так враждебно реагировать на его присутствие.