И кричу. Из последних сил!

А через мгновение уже оседаю по стене вниз, свободная от мерзких лап. И смотрю, как в замкнутом пространстве тамбура кружится на месте демон…

У него длинные руки и ноги, светлые волосы — всполохами, яростные синие глаза. А еще он молчаливый. Ни одного звука не издает. Зато те, до кого он дотягивается своими длинными руками и ногами, очень даже звучат. И эти звуки: крики, полные боли и страха, почему-то не пугают меня.

Ведь демон — явно на моей стороне.

Красивый такой… Боже… Такому не жалко и душу отдать. Просто так…

Сава недоверчиво лопает лапшу) Танюша, спасибо большое!

6. 5. Оля. Вопросы без ответов

— Сотряса нет, небольшой ушиб, — спокойный мужчина с суровым, острым взглядом профессионально осматривает меня, затем переводит взгляд на сидящего рядом Саву, — врачу надо показать ее, когда приедете в город.

Сава кивает, сжимает губы злобно.

— Этих… блядей…

— Разберемся, — говорит мужчина.

Я сижу, толком не вслушиваясь в разговор, все еще в шоке от случившегося. В голове до сих пор звон, а перед глазами — злобный оскал напавшего на меня мужика, его гадкое лицо.

И он, мой светловолосый демон, крутящийся в тесном тамбуре поезда…

Это было последним, что я запомнила.

Следующий кадр — вот он.

Я сижу уже на своем месте, рядом Сава. А передо мной — незнакомый широкоплечий мужик, с очень профессиональными движениями и выражениями. Врач, наверно? Откуда он тут? Или полицейский?

Сава вызвал?

Наверно, в поезде должен быть пост полиции?

Но, боже…

Как вовремя Сава… Если бы еще чуть-чуть…

До меня только теперь начинает доходить весь ужас ситуации. И того, что могло произойти.

— Сава… — я поворачиваюсь и смотрю в невозможно синие встревоженные глаза парня, — боже… Сава…

Он тянется ко мне, изломав брови в волнении, обнимает, и я приникаю к его груди, плачу навзрыд.

Не могу остановиться, слезы текут и текут, и даже не понимаю, что уже не на своем месте сижу, а на коленях его, в надежных теплых объятиях.

— Тихо… Тихо… Мелкая ты какая… Сука, надо же, полез… Блять… — он что-то говорит, но я, хоть и слышу, но не осознаю слов сейчас. Просто плачу, выплескивая в эмоции свой страх, ужас от случившегося, обиду свою. Я никому не сделала ничего плохого! За что они со мной так? Я же даже не смотрела, не провоцировала никак…

За что?

Мне ужасно себя жалко, и от этого истерика только набирает обороты.

— Вот, выпей, — Сава сует мне к губам бутылку.

Послушно отпиваю, кашляю, потому что это не вода, а что-то спиртное. А спиртного я не пила никогда, дед — яростный противник…

Горло обжигает, дышу с трудом.

— Че это такое? — слышу раздраженное рычание Савы. И голос мужика, осматривающего меня до этого:

— Коньяк.

— Оставь. А сам иди!

— Нельзя…

— Ну попробуй взять назад! — в голосе Савы невероятная злоба, она режет слух, но я сейчас слишком занята жалостью к себе и истерикой, чтоб нормально все воспринимать.

— На, еще глотни, мелкая… — бормочет Сава и снова подносит мне к губам горлышко небольшой бутылки.

— Не-е-е… — мычу я, пытаясь отвернуться, но он как-то по-особому перехватывает меня и заставляет выпить еще.

Кашляю, слезы текут, но в голове неожиданно проясняется.

Затихаю, уныло шмыгая носом и ерзая на коленях Савы. С просветлением приходит понимание, что не особо правильно я себя веду.

Ну, то, что расплакалась, понятно, а вот то, что до сих пор на Саве прыгаю…

— Спасибо, — сиплю я, потому что нос заложен намертво, — мне надо… умыться…

— Давай потом, мелкая, — говорит Сава… И придерживает меня, не позволяя сползти с коленей.

Замираю, уже даже не ерзая, непонимающе хлопаю мокрыми ресницами на такое близкое-близкое лицо парня.