Благо стены в моей квартире обладали просто потрясающей звукоизоляцией, что позволяло до поздней ночи слушать громкую музыку и горланить всё, что душе угодно. Но почему-то сейчас мне совсем не пелось. Взгляд, как приклеенный упёрся в лист с текстом, и полностью сосредоточился на нём. А меня буквально распирало от желания понять причины, побудившие этого Тима такое написать. Всё ж, песенка не из простых и чувств в ней куда больше, чем может показаться на первый взгляд. Хотя... припев её петь было сложнее всего, потому что я не ощущала того, что хотел передать автор:

Дай! Мне! Силы!

Лазурный рассвет!

Ведь их больше нет...

И так одиноко.

Буду смелым!

Лишь дай мне ответ!

Как тонкий просвет,

Средь тени глубокой.

Пусть отмерен для каждого путь,

Но верную суть,

Его не понять нам...

Дай мне силы и смелость свернуть,

И снова пройти,

Над рвом по канатам.

Уснула я тоже с этим пресловутым листком, и даже во сне не могла понять, какой такой ошибке идёт речь? Что же случилось? О чём мне вообще предстоит петь?

И всё бы ничего, но около двух часов ночи, мой телефон истерически завопил, сообщая, что кто-то неизвестный пытается до меня дозвониться. Совершенно не обратив внимания на номер звонящего и не пускаясь в размышления о том, стоит ли вообще брать трубку, я просто ответила на вызов.

- Да... - мой хриплый голос показался слишком уж чужим.

- Разбудил? - спросил незнакомый грубый мужской бас в трубке, заставив мой мозг окончательно проснуться и начать лихорадочно соображать, с кем я сейчас говорю.

- Естественно. Большинство нормальных людей предпочитают спать по ночам. - Я села на кровати и, отодвинув от уха свой телефон, посмотрела на время. - Слушай, дорогой, четыре утра. Если у тебя что-то срочное - выкладывай, если нет, тогда давай отложим разговор до завтра.

- Нам нужно встретиться, - невозмутимым загадочным тоном продолжал голос в трубке.

- Тебе, может и нужно, да только явно не со мной, а с психотерапевтом, - сон как рукой сняло, а на смену ему пришёл мой верный друг и соратник «сарказм» с его извечной спутницей «иронией».

- Арина, если я сказал, что нам нужно встретиться, значит, мы встретимся, - судя по всему, раздражение моего ночного собеседника разрасталось с геометрической прогрессией.

- Хорошо, дружок, но... может, для начала ты скажешь мне своё имя? - А вдруг правда скажет, попытка не пытка.

- Это тебе ничего не даст, красотка, - прошипели в трубке, и впервые на моём веку слово «красотка» прозвучало как оскорбление.

- Слышь, красавчик, хватит мне надоедать. Говори, зачем звонишь, и сразу после этого ложи трубку и удаляй мой номер. Договорились? - Этот ночной сеанс связи уже перестал казаться забавным.

- Грубишь мне, детка? - усмехнулся он. - Зря. Очень зря. Ведь я злопамятный. И поверь, дорогая, очень скоро мои руки дотянуться до твоей очаровательно шейки, и ты ответишь за все свои деяния. И за сегодняшнюю грубость в том числе.

- Да ты вообще в своём уме?! - закричала я, но разговор уже закончился, и моих воплей так никто и не услышал.

Отбросив телефон в сторону, словно это он был виноват в том, что мне откровенно угрожали, я быстро поднялась с места и ринулась проверять: надёжно ли заперта входная дверь. Правда тут же отругала себя, за неожиданно разыгравшуюся паранойю. Всё ж, уже не первый год живу одна и давно привыкла закрываться на все замки.

Да и не боялась я ничего... раньше. И что же теперь?

Вообще, этот звонок мог совершить кто угодно: от обиженных бывших до перепивших знакомых шутников. В то, что меня угораздило нарваться на реального преступника со съехавшей крышей, верить совсем не хотелось.