Сама же тем временем отправилась в свою комнату, открыла ноутбук и написала в поисковой строке «кинокомпания Гамма».

Перед ней тут же открылся официальный сайт компании, на котором в доступной форме и ярком исполнении сообщали, как много фильмов эта компания уже выпустила и какие у нее огромные планы.

Эти увлекательные факты Надежду Николаевну не интересовали. Она щелкнула по табличке «Контакты» и через минуту узнала телефон кинокомпании.

Телефон какое-то время не отвечал, затем в трубке щелкнуло, и наконец простуженный женский голос проговорил:

– Кинокомпания «Гамма»…

– Здравствуйте, девушка! – начала Надежда Николаевна вежливо, но твердо. – Мне нужно поговорить с Ольгой Непрудной. Можете вы меня с ней соединить?

– С Не… Непрудной? – переспросила собеседница и громко всхлипнула.

Надежда поняла, что голос у нее был не простуженный, а заплаканный.

Однако она не собиралась сдаваться. Пусть у этой секретарши какие-то личные неприятности, но раз уж она пришла на работу – должна исполнять свои служебные обязанности, а страдать и переживать может в свободное время. Вот так вот.

– Да, с Ольгой Сергеевной Непрудной! – твердо повторила Надежда, неожиданно вспомнив отчество родственницы. Просто удивительно, сколько сведений дожидается в голове своего часа!

– Я попробую ее найти… – пробормотала секретарша.

– Что значит – попробуете? – удивленно переспросила Надежда, но секретарша уже положила трубку на стол.

При этом не отключила звук, так что Надежда отчетливо слышала раздающиеся на другом конце провода голоса. Она знала, что подслушивать нехорошо, но что ей оставалось делать?

– Непрудную кто-то спрашивает… не знаете, она сегодня здесь? – спросила кого-то секретарша заплаканным голосом.

– Была, я ее видела в бухгалтерии. Ей Вячеслав Игоревич велел некролог написать…

– Непрудной? – переспросил третий голос, с легким восточным акцентом. – Некролог? Нашел кому поручить! Они же с Алиной были на ножах…

– В бухгалтерии? – переспросила секретарша и снова громко всхлипнула. – Пойду, поищу ее…

– Поищи, – отозвался голос с акцентом. – Что уж ты так убиваешься? Ты же с Симаковой не слишком дружила!

– А я всегда плачу, когда кто-то умирает… – призналась секретарша и снова всхлипнула, – жалко же человека… И вообще, Алина была еще совсем не старая…

– При чем тут возраст? – прозвучал второй голос – тот, что без акцента. – В аварию любой попасть может, хоть старик, хоть ребенок! Это же чистый случай!

– Вот то-то и оно! – вскрикнула чувствительная секретарша и зарыдала.

– Ты, кажется, в бухгалтерию шла…

– Иду…

Дверь хлопнула, и на какое-то время наступила тишина.

– Непрудная небось только довольна! – проговорил наконец голос с акцентом. – Теперь наверняка ее назначат директором…

– А я к ней всегда очень хорошо относилась! – несколько невпопад ответил второй голос, и снова наступила тишина.

Прошло еще несколько минут, как вдруг из кухни донесся оглушительный грохот.

– Фарш! – воскликнула Надежда. – Бейсик!

Два этих слова в любом сочетании составляли взрывоопасную смесь.

Надежда бросила трубку и помчалась на кухню. Здесь она застала ужасную картину. Почти последний день Помпеи в изображении Карла Брюллова.

Гусятница валялась на полу, среди осколков любимой Надеждиной чашки. Рядом лежала кастрюля, а чуть в стороне Бейсик с кровожадным урчанием пытался расправиться с фаршем. Это ему не удавалось, потому что фарш еще не успел оттаять.

– Бейсик, скотина! – закричала Надежда, по пути снимая с левой ноги тапку.

Бейсик покосился на нее, увидел тапку и, прижав уши, бросился под стол: он знал, что тапка в руках разгневанной хозяйки – грозное оружие ближнего боя.