– Да, так я примерно себе и представлял, – тихо произнес Аллейн. – Но есть ли вероятность, что это могло произойти случайно?

– Случайно? – сдержанно переспросил доктор. – Я думаю, нет.

Глаза инспектора осветились слабой улыбкой.

– Пожалуйста, доктор Янг, – произнес он мягко, – я вижу, у вас есть какие-то догадки. Можете со мной поделиться.

Маленький доктор шмыгнул своим крохотным поросячьим носом и с вызовом посмотрел на инспектора.

– Я понимаю так, что при подобных обстоятельствах лучше всего держать язык за зубами, но, возможно, сейчас, без посторонних…

– Именно без посторонних, – заметил инспектор Аллейн. – Каждый детектив чем-то похож на священника. Так что смелее, доктор Янг.

– Я могу только вот что сказать: до моего прибытия сюда тело было перевернуто, а затем возвращено в исходное положение. И сделал это русский джентльмен, именующий себя доктором. И это несмотря на то что меня вызвали сразу же, как обнаружили тело. Возможно, там у них, в Советской России, на эти тонкости профессионального этикета никто внимания не обращает.

Инспектор Аллейн внимательно посмотрел на него.

– Определенные знания анатомии, говорите? – пробормотал он себе под нос – А… ладно, мы увидим то, что увидим. Ну почему, – продолжил он, осторожно укладывая Ренкина в первоначальное положение, – его лицо такое непроницаемое? Ну хоть бы что-нибудь было на нем написано. Так, так… А теперь я хотел бы, если это возможно, встретиться с сэром Хюбертом.

– Сейчас выясню, – произнес доктор Янг и оставил Аллейна с Чарльзом наедине.

Хендсли уже ждал в холле. С ним были Анджела и Найджел. Найджел был поражен переменой, произошедшей с сэром Хюбертом после смерти Чарльза. Хендсли был мертвенно бледен, его руки тряслись, и двигался он с большим трудом.

Аллейн вышел в холл, и доктор Янг представил его сэру Хюберту.

– Извините, что заставил вас ждать, – произнес Хендсли. – Теперь я вполне готов ответить на любой вопрос, который вы пожелаете мне задать.

– Ну, в настоящую минуту их не так уж много, этих вопросов, – сказал Аллейн. – Мисс Норт и мистер Батгейт дали мне достаточно ясное представление о том, что случилось здесь вчера. Не могли бы мы пройти в какую-нибудь другую комнату?

– Вот здесь рядом – гостиная, – предложил Хендсли. – Вы хотели бы говорить с нами по очереди?

– Это было бы самое лучшее, – согласился Аллейн.

– Все остальные в библиотеке, – сказал Найджел.

Хендсли повернулся к детективу:

– Так приглашать их в гостиную?

– Мне хотелось бы сейчас задать несколько вопросов вам. А остальные подойдут туда позже. Сэр Хюберт, если я правильно понял, мистер Ренкин был вашим давним другом?

– Практически я знал его всю жизнь. Все еще не могу постигнуть, до меня все еще не доходит, что же все-таки произошло. Это ужасно, это невероятно. Такая трагедия. Все мы его хорошо знали. Нет, его убил кто-то посторонний. Только так.

– Сколько слуг вы держите в доме? Я увижусь с ними позднее, а сейчас хотел бы, чтобы вы мне их только назвали.

– Да-да, конечно. Это ведь обязанность каждого – дать о себе подробный отчет. Ну, а мои слуги… они все у меня уже много лет. Все. Я не могу представить, чтобы у них были какие-нибудь мотивы.

– Мотивы… ну, о них мы сейчас говорить не будем. Не могли бы вы мне их перечислить, ваших слуг?

– Мой дворецкий по происхождению украинец, но всю жизнь прожил в России. Он начал служить у меня двадцать лет назад, когда я работал в Петербурге.

– С мистером Ренкином он был хорошо знаком?

– Очень хорошо. Ренкин регулярно бывал здесь в течение многих лет и всегда поддерживал прекрасные отношения со всеми моими слугами.