Он наклонялся все ниже и ниже и, ткнувшись носом в ее волосы и едва касаясь их губами, прошептал:

– Кому адресовано это письмо?

– Не ваше дело, – с трудом произнесла Эйнсли.

– Для того чтобы иметь любовника, у вас слишком невинный вид, – улыбнулся Кэмерон. – Но я знаю, вы хорошая лгунья.

– Я не лгу, и любовника у меня нет. Я же сказала, что письмо принадлежит моей подруге.

– Это, должно быть, очень важная подруга, если вы согласились на такие хлопоты. – Кэмерон выудил из своего кармана ключ и коснулся им губ Эйнсли. – Вам ведь это нужно, да?

– Да, и тогда я с радостью покину эту комнату.

– Уверены? – Глаза Кэмерона потеплели.

– Абсолютно. – «Я так думаю», – добавила про себя Эйнсли.

Кэмерон провел ключом по ее губам, Эйнсли ощутила прохладный вкус металла.

– А на что вы готовы пойти ради этого ключа, прелестная миссис Дуглас?

– Не знаю, – совершенно искренне призналась Эйнсли. Она боялась, что согласится на все, о чем бы ни попросил ее Кэмерон.

– Поцелуете меня?

– Да. – Взгляд Эйнсли метнулся к его губам, и она провела языком по своим губам. – Да, думаю, поцелую.

– Отважная леди.

– Конечно, а разве нет? Я не визжала, не влепила вам пощечину и не ударила коленом между ног.

Кэмерон с изумлением посмотрел на нее и рассмеялся. Смех был совершенно искренним и таким сильным, что от него задрожала кровать. Продолжая смеяться, Кэмерон запрокинул голову и положил ключ себе в рот.

– Что вы… – Эйнсли замерла на полуслове, когда он прижался губами к ее губам, проталкивая ей в рот язык, а вместе с ним и ключ. Его губы действовали решительно, умело, язык – убедительно.

Кэмерон поднял голову, все еще улыбаясь.

Эйнсли, почувствовав, что руки у нее свободны, достала ключ изо рта.

– Я могла задохнуться, милорд.

– Я бы этого не допустил, – неожиданно мягко сказал Кэмерон. Так говорит человек, уговаривая подойти к нему самую несговорчивую лошадь. В это мгновение Эйнсли увидела в его глазах чувство одиночества, просто бездонный колодец одиночества, которое заполняло каждую клетку его тела.

Эйнсли знакома с этим чувством. Она часто ощущает одиночество, хотя ее окружает множество людей. Она знает также, что у нее есть семья и друзья, которые в любую минуту окажутся рядом, когда она действительно будет в них нуждаться. У лорда Кэмерона есть семья, прославленные Маккензи, четверо мужчин, которые не сходят со страниц скандальных газет, и сын Дэниел, который большую часть времени проводит вне дома, в школе. У двух младших братьев лорда есть жены, они занимаются своими семьями, у старшего брата Харта – титул герцога. А что есть у Кэмерона?

Сердце Эйнсли сжалось от сострадания, и она протянула руку, чтобы коснуться его лица.

Кэмерон мгновенно скатился с нее, лишая пьянящего тепла и одновременно увлекая ее за собой. Эйнсли обнаружила, что сидит на краю кровати, сжимая в руке ключ, а он, слегка подталкивая ее, предлагает ей встать на ноги.

– Иди, – сказал Кэмерон, – путь открыт, а я хочу спать.

– Письмо, – протянула руку Эйнсли.

– Плевать на письмо! Иди, женщина, и оставь меня в покое.

Между ними вновь встала невидимая преграда. Лорд Кэмерон упрям и непредсказуем. Каждые несколько месяцев – новая любовница, он беспощаден, когда речь идет о победе на скачках, и яростно защищает своих лошадей и сына.

Эйнсли слышала, как кто-то сказал о нем: «Лошади и женщины – это все, что его интересует, и именно в таком порядке».

И все же в его глазах она заметила вспышку желания.

Письмо по-прежнему было у Кэмерона. Она проиграла этот раунд. Но будет другой. Обязательно должен быть.