– Ох ты, елки зеленые! – спохватился стажер, бросив взгляд на часы. – Опаздываю…

– Ну, расскажешь преподавателю, как спасал безнадежного пациента, я всегда в студенчестве так делал, – ухмыльнулся Митин, поднимаясь. – Думаю, тут просто ушиб, Виктория Павловна. Но домой я вас отвезу, пожалуй.

– Вы разве не работаете сегодня? – подняв голову, спросила Вика.

– Нет, у меня двое суток выходных и здесь, и в клинике, – нажав на слово «двое», сказал Максим. – Так что подписывайте своему стажеру дневник, и поедем.

Когда Сергей, сунув дневник в рюкзак, опрометью кинулся к остановке автобуса, Максим нажал кнопку на брелоке, открывая припаркованную неподалеку «Мазду»:

– Прошу, Виктория Павловна. Или помочь?

– Не надо, сама.

По привычке оглянувшись по сторонам, Вика юркнула на переднее сиденье.

Митин сел за руль:

– Ну что – куда едем?

– Домой.

– Викуля… ты не услышала, что ли? У меня два выходных, жена знает только об одном, так что целые сутки у нас есть, – он положил руку ей на колено, чуть сжал пальцы. – Хочешь, в профилакторий поедем? Там сейчас никого…

Это «никого» почему-то как никогда больно укололо Вику. Вот именно – никого. Чтобы никто не увидел.

Вика знала правила этой игры, принимала их, понимая, что по-другому не получится, но иногда испытывала вот такие болезненные уколы – словно бы она не достойна ничего другого, только вот эти унизительные тайные встречи без случайных свидетелей.

– Ну, решайся, Викуль, – настаивал Митин, – просто подумай – целые сутки вдвоем, уснем вместе, проснемся… кофе в постель, то-се… вечерком погуляем. Поедем, а?

– Мне все равно нужно домой заехать, – сдалась Вика, – тетю проверить и вещи взять.

Они уже подъезжали к дому Виктории, когда намертво встали в пробку. Машины еле двигались в три ряда, кто-то наглый пытался объехать затор по газону, ему сигналили, не пускали перестроиться в ряд.

– Вот уроды… – цедил Максим раздраженно. – Ну, куда он лезет, идиот? Неужели непонятно, что никто не пустит?

Вика молчала. Ей не нравилась манера Максима водить машину, слишком нервная и дерганая. Это всегда удивляло Вику – как человек, ежедневно видящий искалеченных людей, может позволять себе быть неаккуратным с собственной жизнью.

– Может, там что-то случилось? – спросила она, чтобы отвлечь Митина от мыслей об автохаме на газоне. – Совсем ведь почти не двигаемся, может, авария?

– А это мысль, – согласился он. – Идем, глянем, может, нужна помощь.

Они вышли из машины и направились к месту затора. Метрах в десяти от пешеходного перехода действительно случилась авария – на асфальте лежал без сознания молодой парень, а рядом на пороге открытой малолитражки сидела девушка с совершенно белым лицом и все повторяла:

– Я не видела… я его не видела…

Митин, опытным взглядом оценив ситуацию, бросил Вике:

– Осмотри девицу на предмет травмы груди – что-то она за правую половину держится, а я к пострадавшему.

– «Скорую» вызвал кто-то? – зычно спросил он у собравшихся вокруг людей. – Или всем телефоны нужны в качестве средства съемки?

– А вы кто? – спросил седой мужчина лет пятидесяти.

– Я врач. Так бригаду вызвали или нет?

– Да, я звонил минут десять назад.

Вика уже осмотрела девушку, не нашла никаких повреждений и сунула под нос вату с нашатырем, запас которого всегда носила в сумке – сама страдала пониженным давлением и довольно часто прибегала к этому средству.

– Что теперь будет? – прошептала девушка. – Я ведь его не видела, он выскочил из-за машины, у меня и скорость-то невысокая была… почему он так странно лежит? Он жив?