– Передай своей хозяйке этот поцелуй!

Быстро свершил он обход замка. Дневная смена ратников находилась на своих постах.

Как раз пришел обоз с охотничьими трофеями из трех телег. На передней, прямо на туше исполинского бурого медведя, восседал Гвидо. Эта телега была загружена шкурами хищников: волчьими, лисьими и куньими. На них развалился весь персонал кухни до последнего ложкомоя. На втором возе были навалены олени, косули и кабаны. Над грудой туш торчали огромные лосиные рога. Последний воз был гружен мелкой и пернатой дичью. Головы зайцев, тетеревов, уток, диких гусей, куропаток и фазанов болтались на мертвых шеях по сторонам телеги.

Гвидо, по всей видимости пьяный, орал дурным голосом какую-то древнюю песню, в которой невнятные, но глобальные претензии к суровой действительности перекликались с готовностью в любой момент завершить бессмысленный круг существования.

Закари наблюдал эту картину с приворотной башни.

– Если ты не прекратишь базлать, как раненный осел, дорогой Гвидо, я не велю впускать тебя в замок, – прокричал комендант.

– Извини, друг, – замахал руками повар. – Всю ночь под дождем ехали, чтоб мясо не испортилось. И только вино помогало нам согреться, а песни спасали ото сна. Открывайте же скорее! Клянусь никогда не петь больше, если мне позволят добраться до перины.

Кухонный персонал отправили домой с тем, чтобы завтра, когда герцог прибудет в замок, уже был бы готов стол с блюдами из свежедобытой дичи.

Ближе к вечеру, когда солнце уже заходило на посадку над лесом на западе, раздались звуки горна. Закари пришел к воротам и по озадаченным лицам привратников понял, что что-то не так.

За стенами слышался гомон множества голосов, на его фоне выделялись возгласы:

– Долой герцога!

И:

– Свободу!

Закари вышел на стену над воротами.

Вся дорога от ворот до низа холма была заполонена разнообразно вооруженными людьми. По большей части это были горожане, но между ними сновали какие-то не очень опрятные люди в зеленых и коричневых накидках.

Очень странно было видеть во главе бунтовщиков бургомистра Альбрука – он дирижировал криками.

Закари поднял руку и дождался, когда смолкнут крики.

– Господин бургомистр, добрый вечер. Не соблаговолите ли объяснить, что происходит?

Однако бургомистр лишь насупился и отвечать не стал. Вперед вышел один из людей в накидках и прокричал:

– Святые угодники! Какая удача. Ты-то мне и нужен. Узнаешь?

Он снял капюшон.

– Питер. Одноглазый, – Закари, конечно же, сразу признал в нем давешнего знакомца. – Не скажу, что очень рад тебя видеть. Так это ты стоишь во главе этого сброда?

– Не очень-то это уважительно: называть сбродом честных бюргеров, – заметил Питер.

Толпа возмущенно загудела.

Переждав, разбойник продолжил:

– Коротко говоря, мятеж перерос в смуту, а та, в свою очередь, – в восстание. И я, как предводитель оного, объявляю бывшую обитель герцогов Альбрукских главным оплотом народного гнева. Предлагаю защитникам замка сложить оружие и открыть ворота. В этом случае обещаю сохранить вам жизни и рассмотреть возможность принять вас в ряды повстанцев. Иначе: месть, смерть, кровь и экскременты по стенам.

– Понятно. Кажется, у меня дежавю. Я уже слышал нечто подобное в твоем исполнении. Сколько у нас времени на размышление?

– До утра. Мы знаем, что герцог с войском вернется завтра к вечеру, поэтому штурм начнем утром.

– Тебе хоть рассказали, что этот замок пережил с десяток осад и ни разу не открыл ворота врагам?

– У тебя шесть воинов и кучка дворни, комендант, а нас около тысячи. По кирпичикам замок разберем.