Ника должна была прийти ко мне. Извиниться, раскаяться. Ублажить, чтобы закрыл глаза на её глупость. Я бы простил за этот косяк. Глупая, бывает. Но простил бы.

А она сбежала, решила, что справится. Что может творить херню и при этом быть далеко.

Нихрена подобного.

– Саид.

Тянет тихо, но я не слушаю. Не сейчас, когда кровь бурлит. Возбуждение вспарывает кожу, просится наружу. Ника много где облажалась, теперь пора платить.

И я с удовольствием возьму всё, что смогу.

А потом разберусь с теми, кто ей помогал. На кого она работала, под кого ложилась. Каждому хребет вырву, кто касался моей пташки. А с Никой буду по-другому разбираться.

Выжгу из неё других мужчин.

– Не смей так со мной поступать, - всхлипывает, сжимается, когда развожу её ноги шире. Давлю на лопатки одной ладонью, удерживаю. – Я не… Я не вещь, чтобы меня брать так! Чтобы укладывать и… И… Ты не можешь.

– Могу, Ника, я всё могу. И сделаю. Лежи смирно, будет не так больно.

– Нет, ты не…

Новы шлепок, от чего задница девушки дергается. Остается едва красный след, по которому я провожу пальцами. Белоснежная кожа, которая так и просится на порку.

Хорошую, долгую.

Рвет желанием, чтобы задница горела красным. Выплеснуть всё, что сжигает изнутри. Чтобы от трения по коже Ника всхлипывала, сама подавалась навстречу. Я знаю, как она умеет заводиться.

Как превращается в хнычущую сучку, текущую, жадную. Осталось лишь напомнить об этому самой Нике. Присвоить, прогнуть. Сделать так, чтобы принадлежала только мне.

– Пусти меня, Саид. Пожалуйста, отпусти. Ты же… Я не хочу, слышишь. Не хочу! Ты станешь насильником, если… Я не прощу тебя. Я тебя не…

Задыхается, стоит провести пальцами по половым губкам. Едва влажные, но растираю смазку по коже. Не хочет, но тут дело минуты. Её тело уже отзывается. Признает хозяина.

По-другому не будет.

Она примет меня, чтобы не говорила.

– Саид.

– Неправильно, - новый шлепок, который отдает спазмами в мышцах. Член дергается, болезненно упирается в ширинку. – Попробуй ещё раз, пташка.

– Господин Саид, пожалуйста.

– Видишь, как быстро ты учишься. Немного дрессировки и станешь послушной, Ника. Потому что я тебя не отпущу. Никуда не денешься. И если мне нужно будет найти твою цену, то я найду. Создам её, а после заплачу.

– Я не вещь!

– Не вещь. Но вопрос времени, когда ты сама согласишься на мои условия.

Ника вспыхивает, вертится, а после замирает. Я сам вслушиваюсь в шум в номере, из другой комнаты доносится трель телефона. На секунду отвлекаюсь, позволяя девушке выскользнуть из рук.

Пусть. Никуда не денется, везде охрана. Вычислил, поймал. Нашел. Моя, теперь моя. И хрен сможет уйти, не дам. Не шутил, когда сказал, что сама мне позволит.

У каждого есть своя цена, у каждого. Брат по-другому свою девку заполучил. Странная цена, но посильная Халиду. Сейчас занимается тем, чтобы всё утрясти и уехать к ней. 

И Ника свою цену назовёт. Сама на колени опустится. В прошлый раз хотела, чтобы бывший муж исчез из её жизни. А исчезла сама. Но я втолковал Назару, что брать чужое нельзя. И он понял главный посыл – Ника уже чужая. Моя.

– Мне нужно ответить, - произносит дрожащими губами, прикусывает их. – Пожалуйста, господин Саид. Мне нужно. 

– Что, помощник твой звонит? Не спеши, не поможет теперь никто. А если сунется… Его кровь будет на твоей совести. Это понятно? 

– Да, но… Я быстро отвечу, ничего такого. Это… Кто-то из знакомых звонит. Пожалуйста. Всего одна минута, Саид. Мне не звонят просто так, если только что-то случилось. 

Киваю, разрешая. Даже интересно, что происходит в жизни Ники. Чем она жила, дышала. Кем, блядь. Ревность плещется, шпарит кислотой по органам. От мысли, с кем она провела это время.