А теперь мешает одеяло, и кровать Саида кажется слишком большой, пустой. Не привыкла к таким условиям, а ещё мелькают глупые, страшные сны. Поэтому вся ночь на грани сна и реальности.

Пытаюсь перевернуться, но не получается. И дышать сложно, словно грудь сдавило. В первую секунду накатывает паникой. Словила сонный паралич? Страшно, когда ничего не могу.

– Прекращай вертеться, пташка, - горячее дыхание обжигает губы, заставляя открыть глаза. В комнате темно, но я ни с чем не спутаю голос Саида. – Так-то лучше.

– Саид? Ты вернулся? Так рано…

– Я говорил, что вернусь завтра. Завтра уже наступило.

Не знаю, как на это реагировать. Я рада, очень рада, на самом деле. Хаджиев здесь, и я чувствую себя в безопасности. А при этом боюсь, что сейчас всё случится.

Кажется, что я не готова, не могу. Последняя грань, после которой не будет пути назад. Как доказательство, кому я принадлежу и почему. Согласилась на сделку, сама повесила на себя клеймо «вещи».

«Вещь любого, кто даст защиту».

Не могу перестать думать об этом. Но знаю, что поступаю правильно. Саид всё равно получит своё. А мне нужно в любом случае защитить свою маму и помочь Адаму.   

– Ты тяжелый, - произношу единственно, что крутится в голове. Мужчина почти всем весом давит на меня, не дает шевельнуться. – Саид…

– Не ворчи, пташка. Ты привыкнешь. А с утра я хочу получить только жаркие поцелуи и тебя в своей власти. Или ты передумала?

Мотаю головой, на позволяя себе сомневаться. А после думать совсем не получается. Саид целует меня, сразу выжимая двести двадцать ударов в моем сердце.

Его щетина привычно и (чуточку приятно) колет кожу, а язык толкается внутрь. Задевает кончик моего, ласкает нёбо. Задыхаюсь от того, насколько это жарко и сильно.

В крови словно лопаются пузырьки, обжигая новым теплом. Снаружи и внутри – пожар, самый настоящий. Который становится обыденным рядом с этим мужчиной.

Словно доведено до автоматизма. Он касается – я сгораю и превращаюсь в пепел. Жутко неудовлетворённый пепел, у которого всё стягивает внизу. Ерзаю, стараюсь уйти от прикосновений.

И задыхаюсь, когда Саид обхватывает мою ногу, заставляет обхватить его за торс. На мне лишь белье, а мужчина… Голый или нет? Под пальцами гладкая кожа с мелкими рубцами, рубашки нет. А спускаться ниже и проверять брюки – страшно.

– Саид…

Не знаю о чем прошу, когда мужчина касается моего влажного белья. Бесцеремонно отодвигает его, берет, что хочет. Ведет пальцами по моему лону, возрождает возбуждение.

Это что-то дикое, неуправляемое. Желание, которое хранится в глубине души, а теперь прорывается наружу. То, что я не испытывала ни бывшим мужем, ни с кем-то другим.

– Влажная, - усмехается, обхватывает губами мою кожу на шее и сильно тянет. – Ты всё время течешь, Ника. Охрененно.

– Я просто… Да.

Жмурюсь, не нахожу себе оправданий. Я реагирую так, как не должна. Позволяю этому мужчине всё, и отзываюсь на его касания. Выгибаюсь, когда пальцы задевают соски. Лишь едва трогают, а меня уже бьёт током.

– И отзывчивая. Как приятно, когда ты прекращаешь отталкивать. Хм, - мужчина довольно улыбается, когда я стону. Все нервы натянуты, тело дрожит из-за напряжения, возбуждение бьётся. – Нет, Ника, сегодня обойдемся без твоих оргазмов.

– Саид!

– Я же говорил, пташка. Ты мне задолжала за все свои ошибки. Наказание довольно простое. А теперь – собирайся.

Кусаю губу, искреннее ненавидя этого мужчину. Он легко перекатывается на другую половину кровати, забрасывает руки за голову. Выглядит донельзя самодовольным, пока меня рвет на клочки.