Раньше за мамой ещё приглядывала Ада, и я была спокойна. Мама тоже считала Аду дочерью, просто не смогла забрать из детдома чужого ребенка. Не подходила для опеки.

А сейчас… Я не могу быть спокойной, не могу просто ждать и верить фальшивому Эмину. Только не знаю, как теперь быть. За что хвататься и как выжить.

– Ты лучшая!

Адам крепко меня обнимает, когда я отвожу его обратно к Терезе. Пакую с собой почти всё рагу, чтобы ребенок не был голодным. Вручаю судок в крошечные ладошки, оставляя поцелуй на щеке.

Саид наблюдает издалека, даже здесь не оставил свободы. Потому что я бы попыталась сбежать, точно. Инстинкты орут, подталкивают в сторону лестницы. Бежать, как можно быстрее.

И только здравый смысл шепчет, что это не поможет.

– Наконец-то, - мужчина захлопывает дверь в мою квартиру, а словно перекрывает весь кислород. – Мы остались одни. Раздевайся, пташка. Я устал ждать.

Я сжимаю пальцами ткань футболки. Мну, задыхаясь. Напор Саида бьёт в солнечное сплетение, выбивает весь воздух. Я не готова, не могу… Не ждала, что всё поменяется так резко.

Саид наступает, а я даже сдвинуться не могу. Ноги вросли в пол, меня потряхивает. Жмурюсь, когда мужчина подходит вплотную. Давит своей энергетикой, обволакивает запахом.

– Саид…

– Хватит трепать мне мозги, пташка. Раздевайся и двигай в спальню. Я хочу получить то, за чем гонялся семь лет.

– Я ничего тебе не обещала и… И не должна.

– Что не должна, то я сам возьму. Двигай.

Саид мягко сжимает мои плечи, разворачивая к себе спиной. Скользит ладонью по животу, надавливает. Я вся прижимаюсь к нему, пропитываюсь его теплом.

Словно в тумане шагаю к спальне, Саид подталкивает меня. В голове каша, слипшаяся и горькая. Сейчас всё произойдет, то, от чего я бежала столько времени? А потом…

Мы переспим, и мужчина оставит меня? Я нужна только чтобы закрыть гештальт, наказать за своеволие? Или ещё что-то будет…

Внизу живота вспыхивает огонь под напором Саида, под его горячими пальцами. Мужчина тянет футболку вверх, ткань трещит, и я поддаюсь. Поднимаю руки вверх, позволяя раздеть. Всё равно ведь окажусь голой.

А Хаджиев получит всё, что хочет. Силой, грубостью, угрозами…

– Умница, - похвала краснотой ложится на кожу, пощипывает лицо. Я обнажена по пояс, а Саид рассматривает меня. Ласкает взглядом, от чего грудь наливается кровью, соски твердеют. – Молодец, пташка. Радуешь. Дальше…

– Я не хочу.

– А на кухне едва не кончила от моих касаний. Давай, Ника, не добавляй себе проблем. Этой ночью я тебя трахну – это факт. Факт номер два – ты оргазм не получишь, в качестве наказания. Три – постарайся хорошо, и после получишь своё наслаждение.

– Нет, - вспыхиваю под злым, раздраженным взглядом. Только Саид так умеет, смотреть, чтобы пробирало. Выражение лица не меняется, а я уже знаю, что будет дальше. Предчувствую. – Не надо, Саид. Ты же… Это же силой и… Так неправильно.

– Неправильно, пташка, сбегать от меня. Просить моего племянника помочь, - мужчина расстегивает ремень, вытягивает его из шлевок. Замираю, страх царапает сознание. – Бить не буду, - Саид ловит мой подбородок, поглаживает. – Я помню, Ника, что ты боишься этого. Ремень в сторону, - показательно отбрасывает, ловя губами мой облегченный выдох. – Давай, пташка, размораживайся. Я же помню, какой ты бываешь. Сделай мне хорошо.

Мужчина сжимает мою ладонь, опуская на свои приспущенные брюки. Под рукой всё твердеет, член дергается. Сглатываю, ощущая странное покалывание по телу.

Саид помнит… И я тоже помню. Как грубо и жадно он целует, как касается, словно ставит метку на мне. И как голова кружится тоже помню, стоит ему лишь провести пальцами по моему лону.