Когда за поворотом уже показался ее дом: старое деревянное здание в три этажа – Элиза остановилась. Даже скорее замерла. Только что подошва кроссовка оторвалась от выщербленного тысячами ежедневных шагов асфальта, как тут же осторожно опустилась обратно. Что-то было не так. Легкий порыв октябрьского ветра скользнул перед носом, принеся с собой невесомый, почти неслышный аромат дыма. Кто-нибудь другой и не услышал бы – и, справедливости ради стоит отметить, что Элиза действительно была первой в городке, кто его почувствовал, – но ее нюх, настроенный на огонь и его производные столько, сколько она себя помнила, мгновенно уловил этот запах.

Элиза медленно обернулась вокруг своей оси, разглядывая сонные окрестности. Сердце гулко ударилось о ребра и замерло, готовое вот-вот снова сорваться в бешеный галоп. В четырехэтажном доме напротив, таком же сером и деревянном, как и ее собственный, светились почти все окна. Чуть дальше по улице, где домики были уже поменьше, в основном одноэтажные, редко – с пристроенной мансардой сверху, тоже было спокойно. Ни огня, ни черного дыма Элиза не заметила. Она закрыла глаза и снова втянула носом воздух, ощущая явную примесь дыма.

Хотелось бы ей вместо дыма почувствовать запах приближающегося дождя, но того уже давно не было, что казалось необычным для этих мест. Элиза жила здесь всего второй год, но помнила прошлую осень: холодную, промозглую, мокрую. Дождь лил весь октябрь почти не прекращаясь, земля напиталась влагой так, что выехать из города могли только внедорожники, а мэр издал указ двум тракторам постоянно курсировать по лесной дороге, чтобы вытаскивать всех застрявших водителей. И надо отметить, работа у них не заканчивалась круглые сутки. Горожане жаловались друг другу на погоду, и только Элизе она нравилась. Она выходила на пробежку на пятнадцать минут раньше, чтобы оставалось еще немного времени погулять под падающей с неба водой.

Этот год выдался значительно суше, дожди шли редко, и те, кто любил ходить на болото с западной стороны города, говорили, что оно совсем высохло. Даже грибов, которыми прошлой осенью были завалены все магазины и лавки, в этом году почти не было. Ночью над лесом толпились тучи, несколько раз молния даже ударила в землю где-то далеко за городом, но на высушенные улицы не упало ни капли.

Элиза подняла голову, мечтательно разглядывая черные грозовые тучи, и не сразу услышала приближающийся шум. Только когда что-то упало на землю за ее спиной, она вздрогнула и обернулась. На асфальте билась в предсмертных судорогах большая черная ворона. Несколько раз ударила сломанным крылом о землю и наконец затихла. Элиза скривилась от отвращения и направилась к своему дому. Эта мертвая птица показалась ей плохим знаком, и она торопилась домой: только там она чувствовала себя в относительной безопасности.

Антон Степанович Подгородцев вернулся домой в начале восьмого утра. Вечером затянулось совещание, а потом Никита Смоляков позвал его в сауну. Естественно, с девочками. Девочки у Никиты всегда были первосортными, поэтому отказаться Антон Степанович не мог. И где только Смоляков их берет? В этой глуши таких днем с огнем не сыскать. Впрочем, если учесть, что каждый раз они новые, наверное, откуда-то привозит, а затем увозит обратно.

Тяжело вздыхая, Антон Степанович вылез из большого автомобиля и, прикрываясь воротом дорогого пальто от внезапно поднявшегося ветра, направился к дому из красного кирпича. Здесь, за высоким забором, он чувствовал себя уверенно и не боялся завистливых взглядов, так портивших жизнь мэру города Лесной.