Вопросов было гораздо больше, чем ответов, а картинка никак не желала становиться чуть более понятной. Ему пришлось рассказать следователю о том, что мэр попросил его найти исчезнувшую жену. Теперь скрывать это было уже невозможно и бессмысленно. По лицу Первушина Максим понял, что стоящая во дворе машина мэрской жены огорчает его гораздо сильнее, чем труп в гостиной. Дима шепнул ему, что Первушин и Подгородцев открыто не конфликтуют, но их взаимная нелюбовь давно ни для кого не секрет.

После того, как патологоанатом закончил с осмотром тела, Первушин велел Максиму и Диме осмотреть дом, «ничего не лапая без надобности», чем они и занялись. При более тщательном осмотре дом Соболевой выглядел гораздо лучше, чем показался вначале. В нем было две комнаты, одна – гостиная – где и нашли тело, вторая – спальня, чуть поменьше. Обе обставлены не самой новой, но и не разваленной мебелью. Жила Марина Соболева одна, хотя у нее наверняка часто бывали гости. В спальне царил легкий беспорядок, какой обычно оставляют люди, не утруждающие себя ежедневным застиланием кровати и протиранием пыли.

На небольшом письменном столе лежала стопка ученических тетрадок. Видимо, Марина Петровна взяла их на дом, но так и не успела отнести на работу. Максим быстро просмотрел стопку, но тетрадей Яниного класса не нашел.

Современная, хоть и не дорогая, российского производства, бытовая техника на кухне дополняла картину. В холодильнике осталась кое-какая еда. В основном овощи и то мясо, которое не требует приготовления, достаточно просто снять прозрачную упаковку, и даже резать не требуется. Видимо, готовить погибшая, как и убирать, тоже не любила.

Немного выбивалось из этой картины только мусорное ведро. Точнее, шкаф под мойкой, где его обычно хранят. Едва открыв его, Дима увидел батарею разнообразных пустых бутылок: здесь были бутылки и от дорогущей водки и коньяка и те, которые продают в местном магазине меньше чем за сотню под названием «Вино плодово-ягодное».

– У нашей дамочки, похоже, была вечеринка, – громко прокомментировал Дима, поскольку Максим в этот момент все еще возился в спальне. – Это объясняет и цветы. Как думаешь, может, у нее был какой-то праздник, где все и произошло?

– Едва ли. Цветы уже засохли, значит, стоят давно.

Максим появился на пороге кухни, мельком взглянул на бутылки.

– Скорее, похоже на то, что они собирались не один день, их просто никто не выбрасывал. Возможно, иногда у хозяйки были деньги на более дорогой алкоголь, а иногда она пила то, что подешевле. Или же зависело от того, кто был в гостях.

– Что стало с этим миром? – покачал головой Дима. – Учительница – и алкоголичка.

– Можно подумать, раньше такого не было, – хмыкнул Максим.

Дима ненадолго задумался, а затем согласно кивнул.

– Что ты нашел в спальне?

– Ничего интересного, – вздохнул Максим. – Из литературы вообще только учебники и методички, немного классики. Никаких книг по эзотерике, если ты об этом.

Дима снова кивнул.

– Не понимаю, что за странный круг возле тела. Ирина говорит, что он недавнишний, не старый. Значит, лежит она в нем не просто так.

Максим не успел ответить, поскольку в кармане завибрировал телефон. Да и ответить ему, собственно, было нечего. Увидев имя дочери на экране, он торопливо вышел сначала в коридор, а затем и на порог, где все еще курил, глядя в темноту, патологоанатом Костя.

– Да, Ян.

– Пап, а ты скоро вернешься? – по голосу Яны было совершенно непонятно, какой именно ответ понравится ей больше.

Максим спустился вниз и отошел чуть дальше от порога.