Вместо того, чтобы заняться делом, Рэй, с присущим ему нахальством, перелистывает страницу за страницей. Это возмущает, потому что при помощи данного блокнота можно заглянуть в мою голову, прочитать мысли. Эта вещица настолько же интимна как нижнее белье, и сейчас Рэй бесцеремонно копается в моем белье.

Я делаю выпад, чтобы вырвать блокнот из его грязных лап, но он демонстрирует ловкость, без которой не обойтись на футбольном поле.

– Я уйду, если не прекратишь рыться в моих вещах.

Рэй смотрит на меня из-под опущенных век.

– Почему? – С неподдельным интересом спрашивает он, на что вопросительно поднимаю бровь. – В смысле, почему тебя беспокоит, что кто-то посмотрит рисунки?

– Потому что это личное.

– Хочешь правду? – Рэй возвращается на страницу списка и подхватывает шариковую ручку, чтобы выделить темы, которым стоит уделить больше внимания. – Я играю в футбол. У меня не так уж и много времени на учебу.

– Хочешь сказать, что ты вообще ничего не знаешь?

– Поэтому я спер твой зачет.

– То есть, ты открыто признаешь, что сделал это? – Я нависаю над столом, чтобы услышать ответ, если он решит перейти на шепот.

Рэй поднимает взгляд и заговорчески улыбается.

– Если скажешь, каким цветом на тебе трусики.

У меня возникает сумасшедшее желание биться головой о бетонную стену, пока не раздроблю лобную кость, потому что за пару недель нереально освоить программу за прошлый год и вынести его скверный характер.

Проигнорировав предложение обменяться личной информацией, делаю глоток кофе и отщипываю кусочек булочки с корицей.

– Зачем тебе это, если собираешься податься в спорт?

Господи, кто тянет меня за язык? Я не хочу знать о нем ровным счетом ничего, но задаю вопросы.

– Я не планирую подаваться в спорт, но играю в основном составе со времен средней школы. Тренер поставил условие, не оставив выбора.

– Чтобы оставаться в стартовом составе, ты должен удержать средний балл? А чтобы удержать средний балл, ты не нашел ничего лучше, чем красть чужие знания?

– Я позаимствовал твою красивую и умную голову. Кто знал, что мужик проверяет электронные работы, а лучший зачет окажется твоим. Но я, кстати, рад знакомству. Не так сильно, как ты, но все же.

– Он проверяет все. Если однажды надумаешь написать «на кой черт мне эта херня» в середине доклада, будь готов встретиться с последствиями.

Рэй по-мальчишечьи улыбается.

– О боже, ты серьезно? – Громко шепчу я, с искренним изумлением таращась на него.

– Нет, но очень хотелось.

Он облизывает клубничный джем с пальцев, наблюдая за моей реакцией. В глубине карих глазах клубится похотливая дымка. Я морщусь.

– Ты неподражаем.

– А ты уже выписываешь мне комплименты.

– Ты в безысходном положении, Рэй, и я буквально твоя последняя надежда. Советую фильтровать все, что делаешь и говоришь, потому что я воспользуюсь любой подвернувшейся возможность, лишь бы сбросить балласт с плеч.

– Твой южный акцент чертовски заводит.

– Тебя заводит даже фонарный столб в юбке.

Рэй хихикает, с аппетитом поглощая выпечку.

Клянусь, начну вести обратный отсчет в календаре до того самого дня, когда соглашению придет конец.

Зачем я в это ввязался?

Остин растеряно хлопает глазами, словно впервые видит Мэйсис2, где можно найти что-то более-менее стоящее, еще и с отличными скидками. Я как гребаный Ричард Гир, привел красотку прикупить порядочных шмоток, разве что на пару сотен баксов. Отступать слишком поздно, да и отголоски совести настаивают на выполнении своей части сделки. Ко всему прочему, голову посетила гениальная идея предложить соседке Одри выгодную партию, возможно, лет так через пять они наконец-то дойдут до темы пестиков и тычинок. Я убью двух зайцев одним выстрелом в стиле Купидона. Пока все складывается вполне неплохо, по крайней мере, к этому идет.