– Черт побери, Васкес, могла бы еще продержаться, – накинулся на нее Бауэр, едва она переступила порог.

Мила обошла его и обратилась к лейтенанту Ражабьян:

– Тут есть туалет? – Она скверно чувствовала себя, боялась, что ее вот-вот стошнит.

– В помещении охранников есть служебный, – ответила та.

Бауэр, взбешенный тем, что его игнорируют, преградил ей путь:

– Мы услышали слово, которое нам ничем не поможет. Что значит «свистун»? Я так и знал, что не надо было тебя вовлекать; к чему нам бывшая сотрудница Лимба?

Делакруа старался его сдержать:

– Успокойся, она не виновата, поищем другой след.

Но Мила, забыв о тошноте, развернулась и посмотрела ему в лицо:

– А я думаю, что он сказал нам все.

– Что за хрень, Васкес: ты бредишь?

– Этот нервный тик… Он почесал себе шею, потом висок. Потом ладонью разгладил складку на комбинезоне, в районе грудной клетки, и сделал вид, будто счищает пыль с левого плеча. Наконец, перед тем как отвернуться, дотронулся до локтя и запястья, опять же левых.

До Бауэра не доходило, но Делакруа все понял.

– Просмотрим снимки и выясним, какие числа соответствуют тем частям тела, на которые он указал… Может быть, ублюдок нам отправил послание.

Они отправились в Управление анализировать видеофайл.

Было несложно определить числа, которые заключенный указал жестами во время своей немой беседы с Милой.

Всего шесть.

Без какой-либо видимой связи. Случайная последовательность цифр.

Но и «свистун», единственное слово, произнесенное татуированным человеком, никак не вписывалось в контекст ситуации.

Разрешить головоломку Шаттон поручила лучшему криптографу из всех имевшихся в наличии.

Его прозвали Сёрф, потому что он любил заниматься сёрфингом и в жизни, и в Интернете. У него была слишком маленькая голова по отношению к плотному, могучему телу, поэтому казалось, будто его собрали как-то не так. Он даже зимой носил бермуды-карго и гавайские рубашки.

В своей специальности он не имел себе равных.

Лаборатория Сёрфа находилась в подвале Управления, единственном месте в здании, куда не провели центральное отопление. Она не была похожа на офис правительственного учреждения. Там стояли компьютеры, снабженные сложнейшими программами дешифровки, всюду громоздились книги, но также и валялись доски для сёрфинга, флаконы с добавками для наращивания мышечной массы; все было покрыто пылью. На стенах сплошным ковром висели постеры далеких экзотических пляжей, и все четыре письменных стола тонули в бумагах.

Однако во всем этом беспорядке для Сёрфа имелся какой-то смысл.

Он специализировался на дешифровке все более и более сложных кодов, с помощью которых осуществляла свои финансовые операции организованная преступность. Мила видела, как он работает, когда распутывалось «дело о кроссвордах». Серийный убийца каждый раз оставлял на месте преступления по кроссворду. Сёрфу удалось предусмотреть его следующий шаг, что позволило полицейским задержать преступника до того, как он нанес очередной удар.

– Книга Бытия: «И прошли семь лет изобилия, которое было в земле Египетской», – прочел Сёрф и оглядел присутствующих. – Вам это что-нибудь говорит?

Все молчали.

– Евангелие от Матфея: «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь», – процитировал Делакруа.

Мила и Бауэр покачали головой. Шаттон эти слова тоже ничего не говорили. Коррадини отошел в сторонку выкурить электронную сигарету, но прислушивался к обсуждению, которое длилось уже около полутора часов.

Они испробовали десятки комбинаций без какого-либо удовлетворительного результата. Но предположение, что числа могут обозначать стихи из Библии, не было столь уж произвольным.