Ещё меня бесит то, что на каждом приёме нужно быть в новом наряде. Я устала подбирать эти чёртовы платья, а от шпилек уже ноги ломит. Как и сейчас ломаю голову, что надеть сегодня.

В этот момент Дерек заходит ко мне.

— Выбрала платье?

— Нет, и я уже готова идти голой.

— Принцесса, я только за, — он улыбается. — Но ты же знаешь, что Эд очень щепетильно относится к внешнему виду. Он сейчас третирует Изабель, так что у меня есть пара свободных минут. Могу помочь с выбором.

— Скажи уж лучше: часов, — фыркаю я. — Эта женщина может мерять шмотки часами. И она очень капризна. Как Босс её терпит?

— Он любит, когда женщина его боготворит. Изабель именно это и делает. Она обожает его, и Эд готов терпеть её капризы. Он всегда лоялен к своим постоянным любовницам. К тому же, — Дерек усмехается, — если он от неё сильно устанет, то всегда может выбрать другую. Изабель знает это, так что они квиты: её капризы против его измен. Их всё устраивает.

— Ага, — со стоном опускаюсь в кресло.

— Давай я сам выберу?

— Давай, мне уже всё равно.

Дерек идёт в гардеробный отсек. Поднимаюсь с кресла и плетусь следом.

— Вот вам, мужчинам, хорошо: надел чистую рубашку, чёрный костюм или смокинг, нацепил бабочку, начистил туфли до блеска — и готов. А нам?

— Не ной, — он оглядывает вешалки. — Нора, почему тут такой бардак?

— Где? — недоумённо таращусь на аккуратно развешанную и разложенную одежду.

— Если бы ты отсортировывала уже надетые платья, это бы облегчило задачу.

Цокаю и закатываю глаза.

— Не делай так.

— Да-да. Где мой подзатыльник?

— У Альберто.

Дерек начинает раздвигать вешалки, а я в непонимании кошусь на него. Он говорил, что ему сорвало крышу, но мне слабо в это верится. Его непрошибаемость вернулась сразу же, как мы приехали в пентхаус. Дерек просто приходил ко мне каждую ночь, а днём занимался своими делами. Днём меня для него снова не существует, а последние несколько суток — и ночью. Я когда-нибудь себе лоб расшибу об эту чёртову стену.

— Возьми, — он протягивает мне шесть вешалок с платьями. — Примерь одно, сейчас подойду. Ещё выберу несколько вариантов.

Беру платья у него из рук и плетусь в комнату, специально громко шаркая ногами. Кидаю платья на кровать, стягиваю с себя одежду, беру первое из кучи и надеваю на себя. Дерек подходит ко мне с ворохом других платьев, аккуратно кладёт их на кровать, затем садится на корточки. Замечаю у него в руках туфли.

— Ну уж нет! Ты не заставишь меня надеть их раньше времени! — возмущаюсь, когда он хватает меня за ногу.

— Перестань капризничать и влезай в туфли. Я должен видеть полную картину.

Вновь цокаю и закатываю глаза, за что получаю смачный шлепок.

— Больно же!

— Делай, что я говорю, и не будет больно.

Только влезаю в туфли, а пальцы уже ноют, но Дереку плевать на это. Он напускает на себя невозмутимый вид и подводит меня к зеркалу.

— Выскажи своё мнение.

— Мне не идёт васильковый цвет.

— Ты права: ни капли не идёт. Снимай. Вообще отдай его кому-нибудь. Это явно не твоё.

Смотрю на него исподлобья. Нахал! Мог бы сказать, что мне всё идёт!

— Нора, не хмурься и давай резче. Снимай платье и надевай другое. Мы не на прогулке.

— Почему ты такой грубый?

— Какой есть, другим не буду. Или не дошло ещё?

Иду к кровати, срывая с себя платье, и надеваю следующее. Он меня сейчас очень бесит!

— Ну?

— Подойди сюда и скажи сама.

— Бордовый мне идёт, да, — говорю, остановившись напротив зеркала. — Но фасон ужасный. Моя задница стала какой-то плоской, что ли.

— Да, снимай, давай следующее.

— Ты издеваешься?

— Нет. Шевели булками, принцесса.