Мы закрываем неприятную тему, но вопрос со свиданием остаётся открытым. Я чуть ли не каждую секунду жду заветное «да». На помощи в готовке сосредотачиваюсь лишь тогда, когда Джейн доверяет мне готовый пирог, а сама занимается панировкой куриных ножек и выставляет температуру духовки.

– Подожди, Уилл, стой, – она кладёт ладонь на моё предплечье и останавливает, вероятно, от ошибки. Я смотрю на её маленькую ладошку, согревающую изнутри, а Джейн объясняет: – Его нужно переворачивать.

Скользнув взглядом по руке, нахожу её глаза.

– Морковка, я чертовски сильно стрессую и боюсь испортить твой шедевр, и что значит переворачивать?

– Накрой сковороду тарелкой и переворачивай так, чтобы сковорода оказалась сверху. Это нужно сделать очень быстро.

Я делаю глубокой вдох и сжимаю задницу, потому что действительно боюсь загубить её труды. В конце концов, собираюсь духом и делаю так, как объясняет Джейн: резко меняю сковороду и тарелку местами.

Аллилуйя.

Чудом удаётся ничего не уронить, и я мысленно читаю псалмы.

– Теперь осторожно снимай сковороду, пирог не должен прилипнуть, – мягко командует Джейн.

Я киваю и поднимаю сковороду, обнаружив на тарелке невероятно красивый десерт. Черт подери, однажды начну петь серенады под её окном. Она – мой клад.

Груши с золотистой корочкой под слоем карамели выглядят блестяще и пахнут так восхитительно, что необходимо ведро для моих слюней, и всё это создано руками Джейн. Я сорвал грёбаный джекпот и мысленно представил будущее, которое может быть с ней. Девушку, которая встречает тёплой улыбкой и делает счастливым изо дня в день. Дом, который пропитан её сладким ароматом и доброй энергией. Лучшее будущее, которое могу вообразить. Я впервые хочу заглянуть далеко вперёд и увидеть там её.

– Ты молодец, – гордо улыбается Джейн.

– Да, если не подхожу к кухне близко, – подразниваю в ответ.

– Не будь таким категоричным, всё приходит с опытом. Я первый раз сожгла любимую сковороду, а грушами можно было кормить младенцев.

Что я говорил?

Именно это мне необходимо: поддержка и понимание абсолютно во всём.

– Даже если ты выжжешь кухню вместе с домом, уверяю, я погрызу угольки и скажу, что было вкусно.

Джейн смеётся и качает головой.

– Слово скаута, – я поднимаю правую руку и зажимаю мизинец и большой пальцы. – Всё твоя заслуга.

– Ты был скаутом?

– Нет, но это не мешает мне пользоваться их примочками, чтобы втереться в твоё доверие.

На её щеках вспыхивает румянец, а зелёные глаза сияют, подобно изумрудам.

– Ладно, осталось горячее, – Джейн заметно смущена и растерялась, поэтому хочет перевести тему. Я не буду останавливать.

– Тут я бессилен… – не могу подавить желание подразнить и добавляю: – Подруга.

– Ты можешь найти большое блюдо, друг, – не отстаёт Джейн, приоткрыв дверцу духового шкафа.

– Есть, мисс, – отзываюсь в ответ, отдав воинскую честь.

Она улыбается, а это всё, чего желаю.

Джейн ставит противень с ножками и картофелем в духовку, а я нахожу блюдо под раковиной. Споласкиваю тарелку от пыли и ставлю на столешницу.

– Вы все уезжаете на Рождество? – Спрашивает Джейн.

– Нет.

– Кто-то остаётся?

Я беру минуту на обдумывание.

Людей, знающих о моих сложных взаимоотношениях с родителями, можно сосчитать на пальцах одной руки. И да, пальцы не понадобятся. Это не та тема, подлежащая свободному обсуждению. Я стараюсь исключить все разговоры.

– У меня другие планы, – я всегда ловко обходил прямые вопросы.

Джейн хмурится.

– Не весь ярлыки, – говорю я, вытирая мокрые руки подозрительно долго. – Это вовсе не семейный праздник. Либо не для всех