Молча перешли дорогу и направились к знакомым дверям. Неизвестно зачем остановились чуть в стороне и, не сговариваясь, уставились на спешащих по делам прохожих. Помнится, в Питере, перед тем как распрощаться навсегда, они считали, сколько мимо них прошло женщин в сером плаще. Геля загадала тогда, что если они насчитают четное количество, то непременно увидятся вновь, а сейчас никак не могла вспомнить, чем же закончилась эта история.

– Дай мне свой номер, – вполголоса попросил Ян, – и запиши мой.

Геля покачала головой:

– Мой номер с тех пор не изменился, и твой у меня есть. Не думаю, что нам нужно обновлять контакты.

– Я твой потерял, – он опустил глаза. – Не успел переписать с бумажки в телефон, а потом она куда-то задевалась.

– Значит, оказался не очень-то и нужен, – развела руками Геля. – Ну, пока. Рада была повидаться.

Развернулась и нырнула в стеклянные двери. Продолжать разговор не хотелось. Происходящее начинало напоминать бульварный роман, а Геля всегда недолюбливала подобное чтиво.

Спускалась по эскалатору пешком, прибавляя свою скорость к скорости ступенек. Отчего-то казалось, что Ян захочет догнать ее, и дождаться, пока лента заползет под землю, Геле не хватило терпения. Народу было немного, и, войдя в вагон, она привычно устроилась в уголке с телефоном. Заправила выпавшую из хвоста прядь, засунула в уши наушники и включила ролик с распаковкой очередной настолки. Собиралась сделать подобные в группе магазина и изучала вопрос. Считала, что ролик с процессом какой-нибудь игры зашел бы лучше, но для хорошего эффекта им отчаянно не хватало народу, а просить кого-то из постоянных покупателей или приглашать человека со стороны пока не хотелось.

От метро шла не спеша, наслаждалась замечательным осенним вечером: нежным ветерком, терпким запахом листьев, последних цветов и влажных деревьев. Заглянула в небольшой магазинчик у дома и прихватила там шоколадного печенья, все-таки встреча с «Толиком» выбила из колеи и требовалось чем-то заесть стресс. Подошла к дому, когда на улице уже окончательно стемнело. Достала из сумки ключи и посмотрела на входную дверь.

На скамейке у подъезда, прямо под ослепительным фонарем, сидела десятилетняя Маша, дочка соседки, и, едва слышно всхлипывая, утирала слезы. Геля выругалась и ускорила шаг. Не хватало еще, чтобы что-то случилось. Никогда до сегодняшнего вечера не видела девочку плачущей.

– Маша, в чем дело? – без лишних предисловий поинтересовалась еще на подлете. – Тебя кто-то обидел?

– Не меня, – всхлипнула девочка громче и кивнула в сторону стоящей у ног картонной коробки то ли из-под микроволновки, то ли из-под электромясорубки. – Его!

Геля заглянула внутрь. На самом дне, теряясь в картонных просторах, неподвижно лежал котенок. Маленький, не старше месяца, средней пушистости, белый с большими серыми пятнами на спине, боках и лапах. С обрубком вместо хвоста. Геля не взялась бы даже гадать, когда его отрезали, но крови в коробке было немного. Потом перевела взгляд в другой угол и подавила подступивший к горлу спазм. Там, прячась за дополнительным куском картона, лежал маленький пушистый хвостик.

– И мама, как назло, на смене, – провыла Маша, видимо, присутствие знакомого взрослого разрешило ей проявить эмоции. – А они его еще и с третьего этажа скинули.

– Господи…– прошептала Геля. – Кто?

– К Леньке из соседнего подъезда какие-то приятели пришли. Ему четырнадцать, считает себя взрослым! Думает, все можно! Гад!

Маша разразилась рыданиями. Геля только вздохнула. Леньку она не знала, жила в этом доме с одиннадцатого класса, но знакомилась не со всеми. Хватало ближайших соседей и Вики.