На полу была начерчена охранная руна – без неё колдунью могло накрыть откатом от многослойной защиты демона. Ведь они существа осторожные, а подарочки такого рода от «почитательниц» у них случаются нередко.

Закончив руну, Медея поставила перед собой зеркало в оправе из горного хрусталя. Лукаво улыбнувшись собственному отражению, она подмигнула своему обожаемому фамильяру и томно заворковала:

– Свинни, деточка, мамочке нужна твоя по-омощь.

Уговаривать поросёнка не пришлось.

Бодро подпрыгнув, он резво сорвался с пуфика, на котором лежал, и тут же оказался внутри охранной руны. Приложив розовый пятачок к зеркальной глади, он принялся весело похрюкивать в такт заклинания, которое читала его хозяйка, при этом забавно помахивая коротким хвостиком и кокетливо поигрывая красными сердечками на чёрной шкурке.

Мне стало любопытно посмотреть, как колдует опытная ведьма, поэтому я на время оставила своё занятие и вышла из кладовки.

Близко подходить к месту ритуала не рискнула, осталась наблюдать со стороны.

Между тем, колдовство набирало силу. Поверхность из чистого серебра пошла рябью, затем покрылась белым туманом, из которого через несколько мгновений начали проявляться очертания мужчины и женщины.

Едва затихли последние слова ведьминого заклинания, мы, как и в прошлый раз, узрели Гадора Иста, флиртующего с девицей. Только на этот раз девица была незнакомой. Да ещё и очень юной – почти девочкой, красавицей с копной волос цвета старого золота.

Место пылкого свидания мне было известно – они стояли на одной из парковых дорожек академии магии. Видимо, девушка была адепткой-первокурсницей.

– Тассия, твои глаза прекрасны, как звёзды в ясном зимнем небе, – донёсся из зеркала хрипловатый от страсти голос Гадора.

– О, Гадор, поклянись, что женишься на мне! – тонкий голосок новой жертвы сластолюбивого демона дрожал от желания, страха и надежды. Казалось, ей очень хотелось вкусить запретной любви, но остатки здравого смысла требовали хоть какой-то гарантии.

— Это чародейка из знатного рода, – тихо заявил обнаружившийся рядом со мной Крыс Канцелярский. Оказывается, он тоже наблюдал за ритуалом из-за горшка с каким-то пышным растением, похожим на пальму. – Шашни такого рода могут навсегда лишить её наследства, но… девчонки её возраста часто позволяют увлечь себя подарками и невыполнимыми обещаниями.

Возразить на это было нечего – увы, я тоже знавала немало примеров наивности юных волшебниц, у которых чувства преобладали над разумом и осторожностью.

Кивнув фамильяру, я снова обратила взгляд на происходящее в зеркале.

– Конечно, моя… – магистр задумался, с чем бы сравнить эту утратившую стыд и бдительность молодую особу. – Моя госпожа? Нет, не так. Моя боги-иня!

 И он жадно припал к губам своей подружки.

Я содрогнулась, Медея взвыла.

Мне сразу вспомнился предыдущий слюнявый поцелуй Гадора с обсасыванием ушей и губ полудемоницы Трейны, и я с отвращением отвернулась к горшку с пальмой.

Зрелище чужого извращённого лобызания меня нисколько не прельщало. Крыс тоже предусмотрительно скрылся в широких листьях. Даже хвост свой длинный убрал, словно опасался за его сохранность.

Моя же начальница явно страдала от других чувств.

Обида и злость обманутой ведьмы, отпущенные ею на волю, пронеслись через зеркальное пространство, громадной силой проклятья ударив по обоим целующимся любовникам.

И их роману пришёл конец.

Правда, они ещё не знали, что розовая птичка обломинго уже почтила их своим присутствием, и продолжали неистово целоваться.

– Моя богиня, говоришь, козёл демонячий? Я тебе сейчас покажу богиню, кобелина плешивая! – выбесилась на бывшего Медея и торопливо зашептала какой-то дополнительный наговор, результат которого сказался мгновенно, ввергнув магистра Иста в крайнюю степень изумления.