— Не лиц, не имëн, ничего? — спрашивает мужчина.

— Нет. Я имя своё забыла. Что вы от меня хотите?

Мужчина встаёт со стула.

— Фотографировать тебя бесполезно. Лицо опухло и могут не узнать. Вернусь, когда внешний вид придёт в норму. Что-то вспомнишь — говори Игорю Владимировичу. Он мне передаст. До свидания.

— Хорошо. До свидания.

Я посмотрела вслед уходящему мужчине. Почему-то неприятно было с ним разговаривать и страшно. Вот Игорь. Хотя тут тоже не всё так просто.

Я не понимаю, кто я. Что из себя представляю? Какая жизнь была раньше? В мозг будто вшито, что я должна подчиняться такому властному человеку, как Игорь. У него даже взгляд иногда жëсткий. Сегодня он резко меня осадил, и я тут же принялась покорно целовать его руки. Знала, так надо, так правильно. Откуда это всё?

Вечером бабушка меня накормила, помогла сходить в туалет и ушла домой. Она обещала прийти завтра. Чтобы я не скучала, она показала, как пользоваться пультом от телевизора. Я включила один из каналов, показывали новости. «Нельзя, нельзя, нельзя», — промелькнуло в голове. Я судорожно начала переключать каналы, пока не нашла тот, что о животных. «Надеюсь, он ни о чëм не узнает и не накажет меня», — снова невольно промелькнуло тревожное в голове.

Только через пару секунд я будто из морока выплыла. Реальность ворвалась в жизнь. Я в больнице, среди посторонних людей, которым всё равно, что я смотрю. Но странность заключалась в том, что переключить канал на другой было страшно.

Через какое-то время зашла нянечка помочь мне. Потом медсестра. Девушка сказала, что уже десять вечера. Пора спать. Она поставила мне обезболивающий укол, выключила телевизор и свет.

— Нет, только не свет. Я боюсь в темноте одна, — взмолилась я.

— На стене есть маленький светильник, я оставлю его.

Только сейчас я заметила, что над кроватями висят белые кругляши. Медсестра включила тот, что был напротив меня. Этого было достаточно, чтобы чувствовать себя более комфортно.

Всё равно уснуть удалось с трудом. Мне почему-то чудилось, что едва я закрою глаза, прибегут страшные псы и начнут рвать на части.

4. 4

Варинка

Я просыпаюсь. Странно, но почему-то сплю на коврике. Это даже не кусок паласа — плетеная подстилка, как для собаки. Озираюсь в испуге. Я в спальне. Рядом кровать. Голова упирается в прикроватную тумбочку. Дальше рассмотреть не дали. Я увидела, как ко мне приближаются волосатые ноги. Это был явно мужчина. Он кинул возле меня обычные резиновые вьетнамки. Потом наклонился и схватил за поводок. Только сейчас заметила, что на мне ошейник, как на собаке.

— Поздоровайся с хозяином, сучка! И вставай уже, хватит валяться! — прикрикнул мужчина.

— Здравствуйте. Я не сучка, — тихо ответила я.

Мужчина тут же наступил ногой на моë горло, одновременно натягивая поводок. Я стала задыхаться.

— Что ты сказала?! Я теперь твой хозяин, а ты — моя сучка! У тебя больше нет другого имени! Вдолби себе в мозг, тварь, тебя зовут Сучка! Вставай, хватит валяться!

Ногу убрали и снова дернули за ошейник. Я с трудом поднялась. Потерла себя руками. Тело покрылось гусиной кожицей от прохлады. Я была в одних крошечных кружевных трусиках.

— У меня имя есть, — сказала упрямо.

По плечам и груди тут же больно прилетело поводком. Он был достаточно длинный. Сначала цепь, потом кожаная петля для руки. Удобно бить. Я кричала от боли и пыталась увернуться от ударов. Он в ответ орал, чтобы я уяснила: у меня теперь новое имя.

Мужчина заставил надеть тапки, потом повёл на улицу. В доме, как и во дворе, никого не было. Кругом высоченный забор, а за ним только верхушки сосен. Видно вольер, где надрываются от лая огромные псы.