Между тем Павла в оковах доставили в Кесарию; прокуратор Антоний Феликс принял его в присутствии своей жены Иродиады (которая прежде звалась царицей Друзиллой) и предложил освободить за взятку. Павел отказался. Но прокуратора одолевали и гораздо более серьезные заботы: между иудеями и сирийцами опять разгорелся конфликт. Антоний Феликс снова истребил множество иудеев, за что был отозван в Рим[77], куда и отбыл, оставив Павла в темнице. Когда был назначен новый прокуратор, Агриппа II и его сестра (и, возможно, любовница) Береника, бывшая царица Халкиды и Киликии, прибыли в Кесарию приветствовать его. Новый римский чиновник передал дело Павла царю – как Пилат в свое время послал Иисуса к Антипе.
Павел изложил христианскую Благую весть царской чете, возлежавшей перед ним на ложе “с великой пышностью”. Он дальновидно адаптировал проповедь для царя, известного своими умеренными взглядами: “Ты знаешь все обычаи и спорные мнения иудеев… Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь”.
“Ты чуть не убедил меня сделаться христианином, – произнес царь и дал прокуратору такое заключение: – Можно было бы освободить этого человека, если бы он не требовал суда у цезаря”. Но Павел требовал этого суда – следовательно, его надлежало отправить в Рим.
Павел был не единственным иудеем, ожидающим судебного решения от Нерона. Антоний Феликс отправил на суд к императору нескольких чем-то провинившихся священников из Храма. Их друг, 26-летний Иосиф, сын Маттафии, решил отплыть в Рим и заступиться за своих товарищей. В разное время Иосиф был и командиром мятежников, и сторонником иродиан, и императорским придворным, но в истории остался как главный летописец. Его звали Иосиф Флавий.
Иосиф родился в семье священника из рода Маккавеев. Он вырос в Иерусалиме, владел землей в Иудее, и его уважали за ученость и мудрость. Подростком он присматривался к трем главным иудейским сектам и даже провел три года отшельником в пустыне, но затем вернулся в Иерусалим.
Приехав в Рим, Иосиф познакомился с одним актером-евреем, который пользовался благоволением императора – человека порочного, но страстно любившего театр. Нерон к тому времени уже избавился от жены и был в связи с Поппеей – замужней красавицей с огненно-рыжими волосами и аристократически бледной кожей. Став императрицей, Поппея подговорила Нерона убить его мать – властолюбивую и опасную Агриппину. Но при этом Поппея была также и одной из “богобоязненных”. При содействии друга-актера Иосиф смог получить аудиенцию у императрицы, и та помогла ему освободить его друзей-священников. Итак, миссия Иосифа увенчалась успехом, но когда он с друзьями вернулся в Иудею, то нашел Иерусалим полным “надежд на восстание против римлян”. Впрочем, восстание не было неизбежным: знакомство Иосифа с Поппеей показывало, что каналы связи между Римом и Иерусалимом были все еще открыты. Ежегодно город наводняли толпы паломников, и это не доставляло римлянам особого беспокойства, хотя в крепости Антония была расквартирована всего одна римская когорта (от 600 до 1200 солдат). Богатый храмовый город пребывал “в состоянии мира и процветания”, управляемый иудейским первосвященником, которого назначал царь Иудеи. Как раз в это самое время строительство Храма было наконец завершено, и 18 тысяч строителей остались без работы. Чтобы они не шатались праздно по городу, царь Агриппа поручил им прокладку и мощение новых улиц