– Что еще придумала эта тварь?!

– Простите, владыка. Я осмотрел госпожу Шэси и по многим признакам установил, что она ожидает ребенка.

– Что?! – не поверил ушам своим владыка Жоадин.

– Истинно так, – сказал Босюэ. – Госпожа Шэси беременна. Семя богоподобного владыки принесло плод.

– Да уж, – помолчав, произнес наконец император. – Неожиданная новость, но пришлась она очень кстати. Приготовьте мне паланкин. Я отправлюсь к госпоже Шэси.

Слуги слышали, как, садясь в паланкин, император проговорил негромко: «Золотой таз, золотой таз, а что бы ты сказал, обо всем этом? »

... Госпоже Шэси уже доложили, что император с минуты на минуту появится в ее покоях, но умолчали, что Жоа-дин обуян гневом. Драгоценная наложница приказала служанкам одеть ее, причесать и напудрить, но не очень сильно – дабы император видел следы страдания у нее на лице и преисполнился жалости. К горлу Шэси то и дело подкатывала тошнота, она пила кислый сливовый отвар, чтобы ее заглушить, и мысленно награждала злыми словами обретающийся в ее утробе плод, доставляющий столько неприятных ощущений. Но, с другой стороны, Шэси не покидало гордое чувство, ведь она зачала от императора! Законная императрица Тахуа бесплодна, а значит, дитя наложницы может быть объявлено наследником престола, тем более что Шэси не простая наложница, а драгоценная.

– Все к лучшему, – сказала Шэси. – Благодарю Золотую Змею и Серебряного Тигра, своих небесных покровителей.

И в это время пожаловал император Жоа-дин.

Едва он вошел в покои госпожи Шэси, все ее служанки пали ниц, сама же наложница приветствовала императора лишь легким полупоклоном.

– Счастлива лицезреть вас, государь, – сказала она с улыбкой. – У меня есть для вас радостная новость.

– Сегодняшний день для меня полон новостей, – сказал Жоа-дин, и от Шэси не укрылось, что император смотрит на нее хмуро, без какой бы то ни было приязни.

– Что случилось, мой владыка? – воскликнула Шэси. – Отчего ваше чело омрачено печалью, а скулы сведены гневом? Кто посмел вызвать ваше недовольство?

– Ты, – ответил император. – Ни слова, негодная, не смей мне перечить! Я нынче узнал от Лукавого Кота, как вы с ним обманули меня и, кроме того, обидели достойную девушку! Как ты посмела присвоить себе труд чужих рук, выдать дары наложницы Нэнхун за свои собственные?! Я не терплю обмана! Ты поплатишься за это!

– О нет! – пала на колени Шэси. Она прекрасно разыгрывала роль смертельно перепуганной женщины. Из глаз ее потекли слезы. – Позвольте мне все объяснить, государь. Я сделала это из одной любви к вам. Я слышала, как наложница Нэнхун замышляет козни против вас, хочет стать равной самой императрице и потому готовит вам эти злополучные дары. Нэнхун мечтает получить власть над вами и дворцом, править, как когда-то правила легендарная императрица Лао! Я решила, что не бывать этому, и потому упросила Лукавого Кота представить дело так, будто эти дары от меня недостойной. Нэнхун дурна собой, злонравна, властолюбива и заносчива, она принесла бы одни беды вашему величеству!

– Ядовитый язык! – крикнул Жоа-дин своей драгоценной наложнице. – Даже и сейчас ты лжешь, изворачиваешься и клевещешь!

– Видит Небо, это не так! – вскричала Шэси, и тут у нее случился припадок от болей. Император безо всякой жалости смотрел, как она корчится и рыдает на полу.

– Помогите ей, – велел он наконец служанкам. – Приведите в чувство и уложите в постель.

Но Шэси вырвалась из рук служанок и кинулась к императору.

– Я люблю вас всей душой, государь! – кричала она. – И раз вы охладели ко мне из-за того проступка, мне ни к чему жить! Ни к чему жить и ребенку, которого я ношу под сердцем!