Служанка всплеснула маленькими ручками и недовольно блеснула глазами, похожими на глаза сердитой иволги:

– Как вы можете быть влюблены в того, кого ни разу не видели, госпожа?! Вам до сих пор не доводилось встретить императора! С тех пор как вы оказались во дворце Восточного Ветра, и у вас на глазах, как и у многих наложниц, одни слуги да евнухи, которые только пугают своим мрачным видом!

– Нет, Юй, ты ошибаешься, – смущенно сказала Нэнхун. – Я удостоилась чести лицезреть императора. И после этого мое сердце отравлено безответным чувством.

– Когда же вам удалось увидеть государя?! – ахнула маленькая служанка. – Неужели вы нарушили запрет и тайком пробрались в его покои?

– Нет, что ты, – успокоила служанку Нэнхун. – Я никогда не покидала своих комнат и не ходила дальше беседки в саду.

– Но тогда как же?..

– Мне приснился прекрасный сон, – тихо проговорила Нэнхун. – Во сне я танцевала около чайного павильона в персиковом саду, и вдруг ко мне подошел император Жоа-дин. Он был так красив, что не описать словами. Он сказал, что боги предопределили нам полюбить друг друга, и отныне его сердце будет пленено мной, как мое – им.

– Сон? – удивилась Юй. – Ах, госпожа, не верьте снам! Их часто насылают лукавые духи-оборотни, чтобы смутить сердце и убить человека печалью. Пожалуй, я вывешу над входом в ваши покои выпуклое зеркало-багуа, чтобы оно отражало всё плохое и не пускало зло в дом!

– Милая Юй, ты хоть и моложе, да мудрее меня, – улыбнулась Нэнхун горькой улыбкой. – Ты знаешь, что нельзя верить снам и влюбляться в призраки. Но что мне поделать со своим неразумным сердцем? С тех пор как я увидела тот сон, я не нахожу покоя, ничто не утешает меня, и я мечтаю только о том, как бы владыка Жоа-дин посетил мое скромное жилище.

– Именно потому вы и вышили ему панно в подарок и смастерили тот чудесный игрушечный сад? – проницательно спросила Юй.

– Да. Я надеялась, что привлеку внимание государя этими безделками...

– Безделками?! Да вы над ними ночей не спали!

– Я отдала их надзирающему евнуху, а тот должен был передать мои дары господину Лукавому Коту, чтобы тот в свою очередь преподнес панно и игрушку государю. Но вот прошло уже немало времени, а никто не передал мне от государя даже ответного письма. Видно, ему не понравились мои дары. И теперь я пребываю в тоске и сохну, будто ива у ручья с отравленной водой..

Нэнхун посмотрела в затянутое бумагой окно. Начертанные ею иероглифы выглядели великолепно – словно руку к ним приложил сам бессмертный Учитель Каллиграфии, Небесный Чиновник Лиян.

– Госпожа, – подала голос маленькая Юй. – Я не хотела огорчать вас, но среди дев дворца Восточного Ветра ходят слухи...

– Я не люблю сплетен, ты же знаешь.

– Но, тем не менее, выслушайте. Знаете ли вы, что госпоже Шэси, прозванной Лаковой Шкатулкой, пожалован ранг драгоценной наложницы? Знаете ли, что государь весьма часто посещает ее и прилежно совершает на ее ложе обряды ветра и луны? Говорят также, что государь весь исполнен к Шэси весенним чувством и позволяет этой наложнице делать все что угодно. Она будто бы даже присутствует на государственных советах, хотя и сидит там, как и положено женщине, за ширмой.

– Что ж, – сказала Нэнхун, бледная, как лист дорогой рисовой бумаги. – Я не стану завидовать избраннице и осуждать выбор государя, – кто я такая, чтоб делать это! Но значит, сон мой оказался обманом, и после этого я не. хочу жить. Благодарение небесам, коса у меня достаточно длинна и крепка, чтоб на ней удавиться.

– Да простит вас Небесная Канцелярия за такие ужасные слова! – воскликнула служанка. – Что это вы выдумали – лишать себя жизни во цвете лет! Тем более что вы еще не до конца дослушали мой рассказ.