Эта центральная пустота, из которой берет начало все, что я делаю, и в которую втекает все, что делают со мной, эта первоначальная основа моего бытия – самая завораживающая загадка. Это то, о чем Уильям Лоу говорит: «твой корень или глубина, из которой появляются все способности, как линии из центра или как ветки из ствола дерева». Это то, что лежит в основе буддистских мандал[92].

Это недифференцированный и безграничный «принцип» Чжу-ан Чжоу. Однако литература о Центре поистине огромна: во все времена и во всех странах человек не находил ничего другого, что стоило бы так страстно искать. Имя, по которому его знают, различается в зависимости от эпохи и жизни мыслителя. Для Парменида это неизменная, неподвижная, непрерывная однородность; для Анаксимандра это Безграничное; для Платона это вместилище, «кормилица всего становления»; для Аристотеля это первоначальная материя; для алхимиков это философский камень; для Бруно это вселенский эфир, который сам и является душой мира; для Лейбница это голые, спящие монады; для Беме это Uvigruvid; для более современного мыслителя это «зияющая пропасть небытия в его (человека) природе»[93]. В своих разнообразных аспектах это Атман Упанишад; синтерезис Александра Гэльского, Бонавентуры, Альберта Великого и св. Фомы; Funkelein Экхарта[94]; несотворенный свет, крупица, божественная искра – некоторых мистиков; малость или разреженность Псевдо-Дионисия («И малость, или разреженность, приписывается природе Бога, т. к. Он находится вне любой плотности и расстояния и пронизывает все вещи, не зная преград или препятствий. На самом деле малость – изначальная причина всех вещей; т. к. любая часть мира лишь разделяет это качество малости… Эта малость не имеет количества или качества; она безудержная, безграничная, бесконечная, и, хотя она сама понимает все вещи, сама является непостижимой»)[95]. Я нисколько не приравниваю друг к другу все эти очень разные понятия, однако полагаю, что все они нацелены на Центр. И все они, постольку, поскольку являются описанием чего-то, промахиваются, попадают мимо цели.

(В этом Центре кроется и загадка причинности[96] – будь то вопрос воздействия ума на тело, тела на ум, тела на тело или ума на ум.

И так как Центр (как я докажу в одной из последующих глав) также в каком-то роде является и Единым Целым, то учение, которое я здесь пропагандирую, в своей основе совпадает с окказионализмом Гейлинкса и Мальбранша[97]. Бог – реальная и действенная причина каждого явления; стимуляция моего глаза является не причиной, а обстоятельством моего зрения, которое Бог заставляет проявляться во мне).

Воздействовать на меня – значит (по крайней мере, для инициатора действия) мною стать. Не существует действия, осуществляемого одним лишь контактом – что бы ни подразумевалось под «контактом» – и тем более не существует действия на расстоянии.

Однако (заявляет здравый смысл) это категоричное противоречие одному из ранних выводов этой книги. Я неоднократно заявлял, что секретом силы является расстояние, взаимное расстояние – и чем его больше, тем лучше. Если я хочу воздействовать на человека и хочу, чтобы он воздействовал на меня, то я должен удалиться в то место, где он является человеком. Данностью является факт нашей деятельности: ее качество мы создаем сами, при помощи нашего интервала, силы нашего рычага. Чем длиннее плечо рычага, тем больше механическое преимущество[98]. Разве это не действие на расстоянии, или, точнее, не действие путем наложения, когда не Центр встречается с Центром, а Центр одной из своих сторон совпадает с окружностью другой?