А что делать, судьба такая…

Новые пассажиры от нечего делать тоже устремлялись к буфету. Торговля скуластой буфетчицы на глазах расцветала.

Тогда, в зале ожидания, Саша просто косился на вновь прибывших. Наблюдал, слушая краем уха, как Петр и Павел обсуждают что-то заумно-геологическое, периодически апеллируя к нему как к столичному авторитету. Авторитет Саша поддерживал глубокомысленными междометиями, но о чем речь, не мог бы прояснить даже под угрозой расстрела на месте. Смотреть на людей было интереснее, чем рассуждать о каких-то хитрых загибах тектонических пластов при помощи кромешной научной терминологии, густо, как раствором цемента, скрепляемой матерной лексикой.

Потом Саша, конечно, узнал всех этих людей гораздо ближе. Вспоминал их, словно знал всю жизнь.

А как рассказать о тех, кого знаешь всю жизнь?

Всего на злополучном вертолете, которому суждено было вылететь, но не суждено долететь, их оказалось тринадцать человек. Чертова дюжина. Вот и не верь после этого в счастливые и несчастливые числа…

Экипаж – командир и шалопут Васька Зайцев и Денис Абраменко, второй пилот. Приятный парень. Беззлобный, обстоятельный и настолько неторопливый, что непоседливый Васька часто закипал от одного его вида. Тем не менее они были друзьями…

Считаем дальше. Кроме них, конечно, он, Саша, оба геолога с правоверными именами и, как оказалось, летный мужик Егорыч, который, кроме ношения фуражки и сердечной дружбы с буфетчицей, никакого отношения к воздухоплаванию не имел. Представлялся он корабельным механиком, работал где-то на буровой в должности «подай-принеси» и, как вскоре понял Саша, был человеком убежденно пьющим и неохотно, хмуро трезвеющим.

Толстуха в военном кителе, Евгения Степановна, тетя Женя, рекомендовалась как мичман по кухне. Когда-то она была радисткой в разведроте морской пехоты, но выяснилось это уже в Ващере. Сначала Саша ехидно решил, что форма мичмана со всякими военными побрякушками и орденской колодкой выглядит на ее мясистом теле примерно как седло на корове. Сдобная, домашняя тетушка, от которой непременно должно пахнуть чем-то вроде пирогов и блинов. И надо же, мичман флота… Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад уже наступил, а вы все еще не проснулись…

Художник Федор Зверев, смазливый хмурый мужик почти баскетбольного роста.

Этакий прикинутый в спортивное и дорогое плейбой с обострением геморроя, откровенно выраженным на лице. Нет, Саша еще не знал, что он художник, причем хороший и даже известный. Не знал, что при всей своей яркой мужественности Федор – человек не злой, нерешительный, и, откровенно говоря, тюфяк и мямля. Просто обратил внимание на двух его спутниц, на них невозможно было не обратить внимания. Красивая спортивная брюнетка Ирка и ослепительно-красивая Аля, с глубокими, как озера, глазами светлой воды и волнистой каштановой гривой. Как выяснилось, законная жена Федора. Дядя Федя – съел медведя, пожалуй, так… Всегда хочется надеяться, что красивая жена – чужая жена. Практически общественное достояние…

Что еще он подумал тогда? Правильно: кто-то путешествует с двумя красавицами, а кто-то хлещет водку с бородатыми мужиками в том же количестве. Каждому – свое, и от этого – грустно жить. Потому что, глядя на таких девочек в чужой компании, модельно-элегантных даже в спортивных костюмах, остается облизываться, жевать сопли и понимать – жизнь, в сущности, не удалась… Аля, Алечка… Как потом выяснилось – Алевтина, если строго по паспорту…

Коммерция была представлена среди пассажиров бизнесменом из Азербайджана.