Она быстро достигла ресторанов, замедлила продвижение. Она была уверена: Борис рядом, нужна особая осторожность. Наверняка он не позволил покинуть лифтовую шахту Адаму и девочкам. Бег по маршевой лестнице легче спуска по канатам. Если он обогнал их, они где-то в шахте, висят на канатах, пытаясь подняться вместо того, чтобы продолжить спуск? Или они выбрались из шахты?

Рестораны остались позади. Напряжение возросло, ей стало трудно дышать. Где Борис и беглецы? Ей казалось, что она спускается давным-давно, что она прошла большую часть Башни, хотя это не так – Диана находилась на высоте трехсот метров: уйма расстояния до основания Башни.

Оставалось только продолжить спуск, что она и сделала. Диана миновала еще один открытый балкон на высоте двухсот восьмидесяти восьми метров. Что-то вынудило ее задержаться, она рискнула пройти к лифтам. Пол был усеян осколками двери, на ее месте зияла пробоина в шахту. Послышались какие-то звуки, она заглянула внутрь. И возненавидела себя за то, что не сделала этого раньше, на предыдущих этажах.

Метрах в двадцати ниже находились обе сестры Адама. Нина подвывала от ужаса, кто-то им что-то кричал.

– Скажи им, чтоб вытащили из ушей затычки! – голос Бориса, визгливый, на грани истерики, злорадный. – Пусть вытащат!

Диана помчалась вниз. Она не поняла, что требовал Борис и почему на канатах не видно Адама. Похоже, именно ему и кричал Борис. Что с Адамом? О каких затычках идет речь?

Метров десять-пятнадцать спуска Диана не таилась: Борис кричал так, что услышать ее шаги он не мог. Когда она спустилась почти на двадцать метров, поравнявшись со смотровым балконом, который на схеме занимал высоту в двести шестьдесят девять метров, Диана остановилась. Борис не должен ее заметить!

Она спустилась еще на четыре метра и, наконец, оказалась на нужном этаже, прошла в сторону лифтов, прижимаясь к стене. Ружье она держала дулом вниз. Если Борис заметит ее, не пальнуть ли ему в ногу?

– Пусть подойдет сюда! – голос Бориса.

Диана сделала еще пару шагов, присела, медленно выглянула.

– Иди же!

Адам застыл на корточках, Борис нависал над ним сзади, и Диана не сразу поняла, что происходит. Она заметила, как держит правую руку Борис, но лишь когда Нина – от нее он и требовал, чтобы она подошла, – оказалась рядом и Борис оттолкнул Адама, приставив нож уже к ее шее, Диана сообразила, каким образом Борис вынудил Адама делать то, что он ему приказывал.

– Не дури, – сказал Адам. – Ты поранишь ее.

– Стой, где стоишь.

Даже не рассмотрев лицо Нины, Диана догадалась, что девочка ошеломлена. Борис держал лезвие у ее горла, пятился от застывшего с искаженным лицом Адама.

– Вытащи и ту стерву! Быстро!

Адам, помедлив, шагнул к шахте.

– Не глупи! – сказал Борис.

Он сделал еще шаг назад, облегчая Диане задачу. Адам протянул руки к Тамаре.

– Не бойся. Вылезай… Давай, я схвачу тебя.

Борис отвел руку от горла Нины, и Диана поняла, что медлить нельзя. Даже угрожая выстрелом, она ничего не добьется, раз уж Борис готов прикрываться Ниной. Именно то, что брат угрожал самой младшей, даже не Адаму, дало Диане такую нужную злость и решимость. Она сделала несколько шагов, подкрадываясь к Борису со спины, размахнулась ружьем, которое перехватила за дуло.

Адам схватил Тамару за руку, вытягивая из лифтовой шахты.

– Пусть выкинет затычки! – сказал Борис.

И получил по голове прикладом. Застонав, он осел, выронил нож, повалился на пол, но сознания не потерял. Адам, оглянувшись, замер вместе с Тамарой, испуганными, расширенными глазами наблюдавшей происходящее. Диана бросилась к Нине, оттаскивая ее от Бориса.