И тогда я смогу убедиться.

Коснувшись этой кнопки, я дождалась загрузки экскурсии. Появилась очередная кнопка воспроизведения, и я щелкнула по ее иконке. Сначала на экране появилась кухня, и я увидела то, что уже видела на фотографии, а потом камера медленно развернулась на триста шестьдесят градусов, сделав полный обзор помещения. Затем последовала еще пара круговых разворотов. От этого вращения у меня слегка закружилась голова, словно я сидела на карусели с испорченным рычагом остановки. Нуждаясь в передышке, я прикрыла глаза. Навалилась жуткая усталость. Поездки в Кембридж и обратно почти каждую пятницу не принесли мне никакой пользы. И конечно, изматывающая физическая нагрузка тут была ни при чем – утомляла меня необходимость конспирации. Но пора продолжить просмотр, и пусть будет что будет.

Опять открыв глаза, я увидела какую-то красноту. Сначала не поняла, что вижу, а потом… О господи! Этого не может быть. Ох, черт побери, о господи! Кровь. Посреди комнаты лежала ничком женщина, лежала в огромной луже крови, растекшейся по всему этому бежевому ковру. На мгновение, запаниковав, я ошибочно подумала, что это моя собственная кровь. Я взглянула на себя. Никакой крови. Разумеется, никакой – это же не мой ковер, не мой дом. Это дом № 11 на Бентли-гроув. Гостиная медленно проплывала перед глазами. Вот камин, над ним обрамленная карта, через открытую дверь виден холл…

Мертвая женщина, уткнувшаяся лицом в красное море. Кажется, из нее вытекло целое море крови, вся кровь до капли… Я издала полузадушенный крик. Попыталась позвать Кита, но ничего не вышло. Где телефон? Его нет на базе. Где мой «Блэкберри»[4]? Стоит ли позвонить «999»[5]? С трудом переводя дух, я шарила по столу, сама не зная, что пытаюсь найти. Я не могла отвести взгляда от экрана. Кровь по-прежнему кружилась передо мной, вместе с медленно поворачивающейся мертвой женщиной. Она, должно быть, мертва. Должно быть, это ее кровь. Красная – ближе к краям и почти черная в центре. Темно-красная, густая, как деготь. Нет, надо остановить это кружение!

Резко встав, я оттолкнула стул. Он с глухим стуком упал на пол. Желая избавиться от этого зрелища, я попятилась от письменного стола. «Беги, беги!» – вопил мой внутренний голос. В замешательстве я выбрала для отступления неверное направление, удалившись от двери. Не смотри. Перестань пялиться. Я ничем не могла помочь той женщине. Моя спина прижалась к стене, что-то твердое вдавилось в кожу. Раздался треск, и теперь что-то билось и хрустело под моими ногами. Острая боль прошила мои босые ступни. Глянув вниз, я увидела осколки стекла. Кровь. На сей раз – моя кровь.

Не помню, как мне удалось выбраться из кабинета и закрыть дверь. Уже лучше – теперь между мной и тем ужасом возведена некая реальная преграда. Кит. Мне нужен Кит. Я вошла в нашу спальню, включила свет и разрыдалась. Как смеет он спать?!

– Кит! – закричала я.

Он застонал. Зажмурился. И с сонной хрипотцой пробурчал:

– Выруби свет. Черт, в чем дело? Сколько времени?

Плача, я стояла перед ним. Ноги мои кровоточили, оставляя следы на белом коврике.

– Кон? – Приняв сидячее положение, Кит протер глаза. – Что происходит? Что случилось?

– Она мертва, – сообщила я.

– Кто умер? – оживившись, спросил Кит. Пошарив под кроватью, он нашел очки и нацепил их на нос.

– Не знаю! Какая-то женщина, – я всхлипнула, – там, на компьютере!

– Какая женщина? Господи, о чем ты говоришь?! – Отбросив край одеяла, он встал с кровати. – Твои… что случилось с твоими ногами? У тебя там кровь!