Эти два принципа суть то главное, что хотел нам сказать Нестор как первый идеолог русской государственности. Ещё он нам указывает, что учреждение нашей государственности произошло на севере Центральной русской равнины, в Новгороде и Ладоге. Здесь место рождения Русского государства, и именно отсюда пошла наша земля. Нестор сам при этом киевлянин, от него мы узнаём, что Олег, наследник Рюрика, завоевав Киев у Аскольда и Дира, назвал Киев «матерью городов русских», но пришёл-то он из Новгорода, чтобы взять Киев. Метафорически, если Киев – это «мать» городов русских, то Новгород – их «отец», «взявший» Киев за себя.

Второе важнейшее событие в нашей древней истории учреждения власти и государственности как формы её существования – это принятие восточного (византийского) христианства, что определило нашу культурную и цивилизационную преемственность со средиземноморской цивилизацией. Несть числа многочисленным спорам историков о том, как «на самом деле» это происходило. Можно с уверенностью сказать, что это не один момент, а множество разных моментов времени. Поэтому здесь также есть место мифу и легенде, которые переплетены с уже историческим описанием событий. Для решения нашей задачи это опять-таки несущественно.

Легенда гласит, что первым крестил Русь св. апостол Андрей. Обращение к этой легенде будет фигурировать в спорах начинающих русских богословов с искушёнными греческими. Эти споры предшествовали расколу русского православия. Русская сторона обосновывала самостоятельное значение русских источников православного вероучения, их приоритет по отношению к греческим источникам (аргументация оказалась сильной, но позиция в целом не устояла, патриарх Никон принял противоположную сторону). Другая легенда связывает крещение Руси с посмертным чудом, совершённым св. Стефаном, епископом Сурожским, явившимся русскому князю во сне. Это уже VIII век. К моменту княжения Святослава, отца св. равноапостольного князя Владимира, Киев был уже в значительной мере православным, в том числе усилиями св. княгини Ольги, матери Святослава и бабушки Владимира.

А далее: «Настал критический момент, когда языческие силы антихристианской реакции решили смести со своего пути грозный призрак принятия греческой веры и морального подчинения грекам»[2].

Однако победе язычества над греческой верой не суждено было сбыться. Владимир из язычника неожиданно для языческой партии Святослава обратился в христианство – к великой досаде и недоумению последней. Сам акт обращения – легенда, он повторяет множество бывших и до него обращений язычников в христианство. Но что это было именно обращение, а не политическое решение («выбор») относительно «религии народа», подтверждается дальнейшим радикальным изменением образа жизни и действий Владимира.