«Дождь идет с утра, будет, был и есть».

В. Р. Цой

Сначала небо внезапно потемнело, а потом на Петроградку обрушился ливень. Осадками петербургских островитян не удивишь. Но даже самые старые аборигены такого странного дождя припомнить не смогли бы, сколько ни старались. Вместе с водой на город обрушились тысячи мелких амфибий, в просторечии называемых лягушками. Они гулко шлепались холодными зелеными телами на асфальт, крыши домов, автомобили, шмякались на облетающие деревья и пестрые зонты, пружиня от них, как от батутов. Сыпались прямо на головы изумленных зевак, не успевших спрятаться под зонтами и козырьками магазинов. Три минуты мощного лягушачьего водопада, три минуты зеленой бомбежки, три минуты атмосферного безумия – и дождя как не бывало. Небо стало светлеть, проявляться, как фотобумага в реактиве, и на нем показалась небывалая тройная радуга, соединившая Петроградку с Васильевским островом. Вместе с радугой выкатилось осеннее солнце, бледное настолько, будто это его, а не небо только что стошнило лягушками. Люди радостно выбежали из убежищ, сложили зонты, вдоволь нащелкали на телефоны яркие дуги радуг и груды лягушачьих трупов, смытые ливнем на обочины и в дождевые коллекторы, и снова как ни в чем не бывало заспешили по своим делам, не обращая больше внимания на жертв таинственной небесной батрахомиомахии[2]. Мало ли что падает с неба, главное, чтобы не бомбы.

В дикие Средние века сие событие записали бы либо в дурные предзнаменования, либо в кары небесные. Обязательно нашли бы ведьму, виновную в случившемся (то есть она просто под пытками взяла бы на себя вину за не предусмотренные Господом атмосферные осадки), и торжественно сожгли бы ее на главной площади на радость горожанам. Но Питера в Средневековье еще не было. На болоте, которое находилось в устье реки Невы, жили только лягушки, гадюки да гигантские комары. Ну и еще, конечно, здесь обитали ведьмы, которых никто не смел трогать. Легенды утверждают, что в том болоте стоял стольный град Серпентиум.

Много кто слышал про него и в шведском городке Ниене, и в соседнем Новгороде, но никто своими глазами не видел, а если и видел, то оттуда живым не возвращался. А мертвому-то кто поверит? Так что на всякий случай обходили путники и охотники новгородские, кривичские, карельские да ингерманландские страшное болото за версту и плевали трижды через плечо в его сторону. Лишь случайно заблудившийся бедняга и мог сюда попасть, чтобы сгинуть ни за грош в местных трясинах и топях… Однако, похоже, мы с вами сильно отвлеклись от лягушачьего дождя.

Конечно, сейчас каждому дураку с Интернетом из шести миллионов ныне проживающих на месте страшного болота известно, что подобные лягушачьи дожди периодически случаются в разных точках земного шара и в их природе нет ничего мистического. Просто подхватил смерч невезучих лягушек с некоего болота, поносил в атмосфере да и выплюнул над Петроградской стороной города на Неве. Только и всего.

Но одного человека на острове, щуплую девочку лет пятнадцати на вид, в данный момент это объяснение категорически не устраивало. Одетая во все черное – пальтишко, длинную юбку и тяжелые гриндерсы, словно в трауре по погибшим лягушкам, – она перебегала с улицы на улицу и, склоняясь над грудами холодных существ, пыталась найти выживших. Поднимала скользких лягушек маленькими руками в перчатках без пальцев, дышала на них черногубым ртом и приговаривала: