Более того, летописи, в особенности киевские, и среди них Нестерова летопись, были не просто хроникой событий; это были, как можно судить по самому названию последней («Откуда есть пошла Русская земля»), попытки написать историю страны под влиянием греческих образцов подобного рода. Рукописи, дошедшие до нас, в особенности киевские, имеют сложную композицию, и историки различают в них несколько уровней текста, относящихся к различным периодам. Это старинные предания, отрывки сведений, вероятно, заимствованных у византийских историков, старинных договоров, поэм, в которых рассказывается о различных эпизодах, подобных походу Игоря, и записей из местных летописей различных периодов. Исторические факты, относящиеся к очень раннему периоду истории и подтверждаемые свидетельствами константинопольских летописцев и историков, смешиваются с чисто мифическими преданиями. Но именно эта особенность и придает особенно высокую литературную ценность русским летописям, особенно южным и юго-западным, в которых чаще всего встречаются наиболее драгоценные отрывки ранней литературы.

Таковы в целом были литературные сокровища, которыми обладала Россия в начале XIII века.

Монгольское нашествие, случившееся в 1223 г.[5], разрушило всю эту молодую цивилизацию и повело Россию по совершенно иному пути. Главные города южной и средней России были разрушены. Киев, бывший многолюдным городом и центром тогдашней образованности, был низведен до степени незначительного поселения, с трудом борющегося за существование, и в течение следующих двух столетий он совершенно исчезает из истории. Целые населения больших городов уводились в плен монголами или беспощадно истреблялись в случае сопротивления. Как бы в довершение несчастий, постигнувших Россию, вслед за монголами последовали турки, напавшие на Балканский полуостров, и к концу XV века две страны, Сербия и Болгария, при посредстве которых в России распространилась образованность, попали под иго османов. Вся жизнь России подверглась глубоким изменениям.

До монгольского нашествия вся страна состояла из независимых республик, подобных средневековым городам-республикам Западной Европы[6]. Теперь, при сильной поддержке церкви, постепенно начало образовываться в Москве военное государство, которое с помощью монгольских ханов подчинило себе окружавшие его независимые области. Главные усилия государственных людей и наиболее активных представителей русской церкви были направлены теперь на создание могущественного княжества, которое обладало бы достаточными силами, чтобы сбросить монгольское иго. Прежние идеалы местной независимости и федерации заменились идеалами централизованного государства. Церковь в своем стремлении создать христианскую нацию, свободную от всякого умственного или нравственного влияния ненавидимых язычников-монголов, превратилась в суровую централизующую силу, безжалостно преследовавшую всякие остатки языческого прошлого. В то же время церковь неутомимо работала над установлением по византийскому образцу неограниченной власти московских князей. С целью усиления военной мощи государства было введено крепостное право. Вся независимая местная жизнь была задавлена. Идея о том, что Москва является центром церковной и государственной жизни, усиленно поддерживалась церковью, которая проповедовала, что Москва – наследница Константинополя – «третий Рим», единственная страна, в которой сохранилось истинное христианство. В более позднюю эпоху, когда монгольское иго было уже свергнуто, работа по консолидации московской монархии усердно продолжалась царями и церковью, боровшимися против проникновения западноевропейских влияний, с целью предохранить русскую церковь от происков «латынской» церкви.