Это совершенно неправильно, и такие родители обнаруживают глубокое непонимание. Можно ли думать, что благодать менее нужна шестилетнему ребенку, чем трехмесячному?

И до исповеди, и после нее надо подводить детей ко святой чаше возможно чаще. Надо всеми силами стремиться к тому, чтобы в возрасте, еще далеком от всех искушений, человеческая душа ощутила такую сладость, даваемую здоровой духовной жизнью и участием в таинствах, чтобы потом в самом воспоминании этих высоких блаженных минут заключалась сдерживающая и охраняющая против всяких соблазнов сила.

Очень важно приучить детей к мысли, что и в их возрасте многие дети угодили Богу и были причислены Церковью к лику святых. Важно также, чтобы дети узнавали, как прошло детство тех людей, которые в зрелом возрасте стали великими праведниками.

Ведь детство их было приготовлением к их последующей высокой жизни.

Существует такое описание, относящееся к русским святым[3]. Надо надеяться, что то же будет выполнено и относительно общецерковных святых.

Есть трогательное стихотворение Некрасова «Школьник», где барин, посадив к себе в повозку встречного мальчика, который босым бредет в город на учебу, говорит ему:

Жития святых детей и повесть о детских годах святых покажут детям, как и в их возрасте можно стать угодником Божиим. В видении, которое в «Борисе Годунове» Пушкина передает патриарх со слов пастуха, прозревшего у гроба царевича Димитрия, есть умилительные слова.

Праведный Артемий Веркольский был таким же маленьким мальчиком, но не царского рода, а из бедной крестьянской семьи, а Бог и его сделал «великим чудотворцем».

Этот мужичок, убитый молнией во время работы на поле, конечно, любил Бога той особой всеобъемлющей любовью, которая творит святых. Больше у него не было ничего, и этого было для Бога достаточно.

Все, что облагораживает, умягчает человека, – все то должно быть призвано в деле борьбы за детскую душу.

Пусть лягут на нее возвышающие впечатления торжественных церковных служб, особенно таких, которые отличаются своей образностью, как службы Вербной субботы, Страстной недели, Пасхи, Троицы, Богоявления.

Пусть с ранних лет научатся дети уделять часть своих скудных денег на бедных.

В одной семье к ее главе два раза в год, на Рождество и на Пасху, приходил старый-престарый старичок и приносил для детей: на святки – белых, обтянутых мехом зайчиков, и на Пасху – сахарные, полые внутри яйца, с украшениями из золотой бумаги.

Глава семьи принимал его наедине в своем кабинете, беседовал с ним не менее четверти часа, хотя вообще был человек очень занятой. Старичок уходил от него радостный: хозяин давал ему помощь, достаточную на целые полгода. Тогда он отправлялся к детям. Они удивлялись его старости и бывали ему очень рады.

Доподлинно никто не знал, как и почему встретился старичок и их отец, и ни тот, ни другой об этом определенно не говорили, и оба отвечали уклончиво, когда их о том спрашивали. Но по некоторым догадкам, отец их знал старичка, когда сам был еще учащимся, очень небогатым человеком, и тогда начал помогать ему, урезывая себя.

Но как бы то ни было, и дети со своей стороны совали ему серебряные монетки и разные сладости – конфеты, чернослив, орехи, которыми в эти дни были богаты, – все это для его внуков, о которых он рассказывал.