Учиться, наблюдая за успехами и неудачами других, – в этом также проявление мудрости.

Китти, одетая в блестящее аквамариновое платье, излучала очарование, переходя от одной группы к другой. Не осталось даже следа от ее былой хмурости, теперь она была в своей стихии.

Генри разговаривал с Саймоном и Джеймсом. Кажется, его сейчас нисколько не беспокоило поведение Китти.

Может, она неверно истолковала их разговор перед обедом?

Кто-то подошел к ней сбоку; повернувшись, Порция увидела Эмброза Келвина. Он вежливо поклонился.

– Мисс Эшфорд, рад встретить вас здесь. Я видел вас несколько раз на вечерах в Лондоне, но не имел удовольствия познакомиться с вами.

– В самом деле, сэр? Как я понимаю, большую часть времени вы проводите в столице?

У Эмброза были темно-карие глаза и светло-каштановые волосы. Правильные черты лица дополнялись патрицианской осанкой, которую смягчали вежливость и галантность. Он наклонил голову.

– Несомненно. – Поколебавшись, он добавил: – Я мечтаю пройти в парламент на следующих выборах. Естественно, я должен внимательно следить за текущими событиями, а для этого нужно находиться в столице.

– Да, конечно. – Порция уже собралась было объяснить ему, что она это хорошо понимает, так как знакома с Майклом Анстрадер-Уэдерби, членом парламента в Западном Гемпшире, но пронзительность его темных глаз заставила ее сдержаться. – Я часто думала, что в наше переменчивое время служить своим избирателям, находясь в парламенте, весьма похвально.

– В самом деле. – В тоне Эмброза не было ничего, что позволило бы предположить, будто он одержим реформистским рвением. – Необходимо, чтобы каждый человек сидел на своем месте: кто-то занимался управлением, кто-то находил правильный путь для деревни.

По мнению Порции, его высказывание прозвучало довольно помпезно, и она решила сменить тему:

– Вы уже решили, где остановитесь?

– Пока нет. – Он обвел взглядом группы гостей – лорда Глоссапа, мистера Бакстеда и мистера Арчера. Но уже через мгновение он снова посмотрел на Порцию, улыбнулся и несколько покровительственно сказал: – Вероятно, вам это не известно, но такие дела обычно и лучше всего решаются внутри партии. Я надеюсь в скором времени получить сообщение о своем избрании.

– Понятно. – Девушка мило улыбнулась. – В таком случае мы должны надеяться, что эта новость – то, чего вы заслуживаете.

Эмброз воспринял этот комментарий так, как он хотел его услышать, затем они вернулись к остальным гостям и присоединились к общей беседе.

Спустя пять минут леди Глоссап, повысив голос, попросила добровольцев помузицировать.

Раньше чем кто-либо другой успел отреагировать, Китти шагнула вперед и с сияющим лицом заявила:

– Танцы – вот что нам надо!

Леди Глоссап заморгала глазами, миссис Арчер выглядела озадаченной.

– Итак, – Китти закружилась в центре зала и легонько похлопала в ладоши, – кто нам подыграет?

Порция не раз за эти годы откликалась на подобный призыв.

– Я буду рада сыграть для вас, если вы не возражаете.

Китти взглянула на нее с удивлением и некоторым подозрением – слишком уж быстро было принято ее предложение.

– Отлично! – Повернувшись, она помахала джентльменам. – Джеймс, Саймон, выдвиньте рояль! Чарли, Десмонд, поставьте эти стулья к стене!

Сев за рояль, Порция посмотрела на Китти. Казалось, за ее действиями не стояло ничего, кроме простого удовольствия, которое могут доставить танцы. И сейчас она выглядела по-настоящему привлекательной; куда-то исчезла коварная соблазнительница, перехватившая Джеймса на лестнице – знойная, разъяренная женщина, ворвавшаяся в гостиную.