– А также потому что я женщина, не могу иметь детей и устаю, сделав несколько шагов. И почему вы еще здесь? Разве ваше место не подле императора?

Чета Цянь покинула комнату умственного отдохновения, а Мэй снова опустилась на скамью и в очередной раз задумалась об изменениях в дворцовом этикете.

Когда ученики Син Шидай совместно решили поставить Теданя на место императора, то думали о нем скорее как о декоративной фигуре.

– Ни у кого из нас нет такого таланта и таких знаний, как у Кун Веймина. С этим все согласны? Ни один не достоин занять трон императора, но кто-то на нем сидеть должен! – сказала тогда Мэй.

Ее платье было в пепле и влажных потеках, на лице подсыхали брызги чужой крови, а руки все еще подрагивали после использования мощных заклинаний. Из постоянно поддерживающихся заклинаний осталось лишь одно – простенький щит. Она даже не осознавала, как возобновляла его действие.

– Да во имя Небес! – воскликнула Ци Юминг. – Тело учителя Кун еще не остыло! Как ты можешь?

– Могу! И ты сможешь! Если мы в ближайшее время не посадим кого-то на трон, то все старания учителя Кун пропадут даром.

– Может, спросить совета у Ясной Мудрости? – предложил парень третьего года.

– Нет! – отрезала Уко. – Мэй права. Нам решать.

От ее воспаленного взгляда многие потупились. Охранное заклинание оставило на ней красную обожженную полосу через все лицо, часть волос на лбу выгорела вместе с бровями и ресницами, но над ней уже несколько лет никто не осмеливался смеяться.

– Из благородных родов брать нельзя, – заметил Ян из клана Цянь. – Его семья заберет слишком много влияния, хотим мы того или нет.

– И это должен быть мужчина, – добавила Уко.

– А нельзя взять самого младшего сына императора и посадить его на трон? – предложил Ши Да, лучший начертатель в Академии, если не считать Ци Юминг.

– Если бы учитель Кун хотел так сделать, он бы так и сказал. Но он говорил о смене династии! – огрызнулась Мэй. Она устала. Скоро начнется магический откат после пропускания через себя такого объема Ки. Пальцы на руках и ногах уже начали неметь.

– Я готов! – вдруг заявил Тедань.

– Что?

– Я стану императором. За мной нет никого, кроме Академии и вас, я много говорил с учителем Куном, умею читать и писать, и я определенно мужчина.

Благородная осанка, крупный породистый нос, тугой пучок волос на макушке, потрепанный, но все еще целый халат.

Как он вообще выжил в этой мясорубке? На Теданя пришлось больше половины всех защитных заклинаний дворца. Без него они вряд ли бы прорвались через многочисленные массивы, опоясывающие пространство внутри ограды.

Мэй смотрела на друга и понимала, что он лучший кандидат на престол. Хотя Тедань давно не произносил свою знаменитую фразу о том, что он покорит Небеса, ученики Академии еще помнили об этом. Он был личным учеником Кун Веймина и обладателем уникального дара. На него невозможно воздействовать магически, и если его дар передастся детям, это принесет пользу всей стране.

Первым опомнился Цянь Ян. Он опустился на колено и положил меч к ногам Теданя. Тот дернулся было поднять друга, но Мэй остановила его.

– Привыкай. Император всегда видит лишь склоненные головы.

Один за другим ученики Син Шидай падали на колени и складывали оружие перед будущим императором. Мэй не спускала с Теданя глаз: не испугается ли? не струсит ли? выдержит ли груз, который не должен был пасть на его плечи?

Спустя месяцы после восхождения Теданя на императорский трон Мэй спрашивала у тех, кто присутствовал при этом разговоре, почему они согласились с первым же вариантом. И оказалось, что никто не воспринимал Теданя всерьез. Его все еще помнили как грубого крестьянина с синими всклокоченными волосами, который не умеет ни читать, ни писать. Помнили, как он сдуру разрушил защитный массив на стене Академии. Помнили, что он не способен использовать магию. За ним на самом деле не было ничего, кроме Академии, а значит, он не сможет узурпировать трон и всегда будет зависеть от учеников Син Шидай.