– Спасибо, – искренне поблагодарила её.

Вероника – мой самый близкий… враг. Пожалуй, именно так она представляет меня своим знакомым ещё со времён учёбы в Высшей школе экономики. Я уже даже не помню, с чего между нами возник конфликт, но с первых дней мы друг друга откровенно невзлюбили.

Однажды нас сама судьба лбом ко лбу столкнула на мероприятии в честь юбилея одного из преподавателей. Подруга знатно набралась в тот вечер, и её стал окучивать один из гостей. Машины у меня не было, а такси долго не приезжало. Уже у входа тот кавалер начал делать очень недвусмысленные предложения подруге, на что та охотно соглашалась, несмотря на мои заверения о небезопасности данного поступка. Это очень не понравилось мужчине, и он решил, что может меня не спрашивать, да и вовсе отстоять своё мнение кулаками.

Вот тогда-то и появилась вечно недовольная и весьма пьяная Алеева. Никогда не думала, что хрупкие на вид девушки умеют бить так, что у здорового рослого мужика могут ноги задраться едва ли не выше головы.

– Ненавижу мудаков! – выплюнула она тогда и попыталась уйти, но состояние и сломанная от удара рука этого сделать не позволили.

Бука просто потеряла сознание, и мне пришлось сажать подругу в такси, а самой приводить Веронику в чувства и тащить в ближайший травмпункт. Должна также отметить, что до места назначения мы добрались только к утру – очень нетрезвые и весёлые.

– Что у тебя случилось? – задала вопрос Ника, не выпуская из рук бутылку.

Нет, она не забыла, что не одна. Алеева просто не хотела, чтобы я набралась раньше, чем расскажу об обстоятельствах, вынудивших меня позвонить ей.

Я вдохнула побольше воздуха, вспомнив ледяные глаза, и криво улыбнулась:

– Стужев объявился.

Как и ожидалось, никакого удивления Бука не выразила. Она вообще считала, что в вопросах с мужиками не может быть ничего сложного, ведь они, по сути своей, прямые, как палки.

– Чего хочет? – равнодушно спросила девушка. – Бизнес отнять или тебя в рабство?

– И то и другое. Сеть купить, а меня нанять помощницей, дабы вдоволь поизмываться. И самое стремное в этом всём, что завтра мне нужно выслушать от какого-то майора, как я наркотики через границу перевожу.

Алеева посмотрела на меня так, что захотелось провалиться сквозь землю.

– То есть, по-твоему, новость о Стужеве важнее, чем новость о том, что тебя обвиняют в поставках наркотиков?

Я вздохнула и покачала головой:

– Да нет никаких наркотиков, Ник. Это шантаж, понимаешь? Я завтра приду, выслушаю вот это всё, а потом должна буду пойти к дьяволу и слёзно умолять заключить со мной те контракты.

Пока ждала свою врагиню, много думала об этом. И была почти уверена, что Стужев не стал бы заниматься такими серьёзными вещами. Ведь нет гарантий, что он и сам попадётся. Наркотики, в конце концов, не так-то просто добыть.

– Но ты не пойдёшь, – догадалась Бука.

– Ещё не знаю. Зависит от того, что мне завтра скажут в управлении ФСБ.

Вот чего я не ожидала, так это уважительного хмыка и одобрительного кивка.

– Мужик.

Возмущенно уставилась на неё. Нет, мы, конечно, не проявляли словесную поддержку друг другу, но вот так откровенно выражать симпатию моей проблеме – такое впервые, и мне это не понравилось!

Я выхватила бутылку из её рук и, не стесняясь редких прохожих, опрокинула в себя часть её содержимого.

– А что ты удивляешься? Он шесть лет терпел. Это достойно уважения.

– Серьезно? – хмыкнула я. – Я считала, что уважения могут быть достойны благородность, умение прощать и доброта. А шесть лет вынашивать план, чтобы отомстить наивной дурочке, над которой сам же жестоко поиздевался, – мерзко и отвратительно.