– Нет-нет, – я устремила взгляд на дорогу, тряхнула головой и стиснула зубы, выруливая на оживлённую улицу. – Просто показалось.

Но острый страх уже начал наматывать внутренности на свой маховик, корёжа не только нервную систему, но и весь мой внутренний мир. Я уже и позабыла, что стало причиной моего стремительного путешествия до кафе. Прошлое застило глаза болезненными событиями, вынудив провалиться в эмоциональные ямы и потеряться от действительности.

***

Если бы неприятности умели звучать, они бы звучали, как «Стужев». Я уверена, именно с этим звуком открываются врата в ад. Именно с этого звука начинаются все мои проблемы.

– Думаю, мы сможем договориться.

Улыбка Нины Семёновны была похожа на акулий оскал. Подоплёки в этом заявлении не услышал бы только глухой.

– Твои оценки по английскому, конечно, не очень хороши, но, разумеется, это исправимо.

Английский. Из всех предметов он единственный мне не давался. Не помогали ни заученные слова, ни репетиторы. Неудивительно, что заявление завуча и преподавателя иностранного языка меня сначала обрадовало. Я хотела красный аттестат, а этот проклятый предмет был единственной преградой к нему на пути.

– Я вся внимание, Нина Семёновна, – улыбнулась я.

И продолжала улыбаться ровно до её слов, которые вышибли землю у меня из-под ног.

– В вашем классе есть мальчик с плохой успеваемостью. Я бы хотела, чтобы ты немножко ему помогла. Стужев мне всю статистику портит, а это, как ты знаешь, не есть хорошо.

Вам знакомо ощущение безысходности?

Просранная ипотека, скорая смерть, тюремный срок? Нет! В семнадцать лет единственной катастрофой после тройки в аттестате для меня мог стать только Стужев!

Оторопев, я смотрела на пожилого преподавателя, ещё лет десять назад отказавшегося от выхода на пенсию, и просто не знала, что ответить. Отказаться не могла в силу понятных причин. Но согласиться? Помогать самому главному раздолбаю в школе?

Я до сих пор не понимала, как его с такой успеваемостью перевели. Понятно, что по блату, но должны же быть пределы разумного в сфере образования! С первого дня он всем показал, что ему глубоко наплевать на всех и вся. Спал на занятиях или вовсе на них не являлся, протирая штаны где-то на заднем дворе.

И вот как я должна помогать тому, кому эта помощь и даром не нужна?

– Нина Семёновна, – отошла я от шока наконец, – Вы понимаете, что ставите мне невыполнимую задачу? До конца учебного года осталось пять месяцев.

– Алиса, ты очень плохо думаешь об этом парне, – улыбнулась она, отчего взгляд обычно строгого преподавателя стал теплее. – Он очень способный парень, просто растерял жизненные приоритеты.

Мозги он свои где-то растерял, а не приоритеты! Какие могут быть оправдания у глупости, безответственности и расхлябанности? У бесцельного существования? Если бы он был способным, то активировал бы вещество в своей черепной коробке, которое у нормальных людей выполняет мыслительные функции! Никто другой за него это не сделает.

– К слову, он очень хорошо владеет английским. Всё детство прожил в Штатах. По этому предмету к нему нареканий нет, но вот по остальным его бы…

– Подтянуть? – предположила я.

На что завуч снова улыбнулась:

– Нужно разбудить в нём желание учиться, Алиса. А для этого нужен толчок.

– Но…

– Я думаю, ты прекрасно с этим справишься, девочка.

Меня похлопали по плечу и указали на выход, не обращая внимания на полную мою растерянность. Как она вообще представляла себе мой подкат к Стужеву? «Эй, Ярослав! Давай заключим взаимовыгодную сделку? Ты подтянешь меня по английскому, а я разбужу в тебе желание учиться!» Да он же пошлёт меня на три советские буквы, предварительно дав пинка под зад. Не посмотрит, что девчонка. Таким как он, нет разницы, кто перед ними.