Поднимаюсь с постели, чувствуя, как колотится в груди сердечная мышца. Подхожу к столу и открываю коробку, на дне которой лежит белая классическая пижама с черной каймой. И размер мой. И даже подписано для тех, кто в танке. На нагрудном кармане вензелями красовалось моё имя.

Интересно, почему он ничего не сказал, пока здесь был?

Честно говоря, в одежде и впрямь чувствую себя крайне некомфортно. Привыкла ложиться в пижаме или вообще голышом. Но здесь чужой дом и парень, которому я бы не хотела демонстрировать свое тело. Он видел меня без одежды всего раз. С тех пор многое во мне изменилось. От форм, до целостности кожного покрова.

У каждого из нас свои шрамы на теле. У него тату видимое, а у меня нет.

– Оу! – донеслось до меня из дверей. Я мгновенно развернулась другим боком и стремительно стала натягивать пижаму. – Извините, я даже не подумал, что меня не ждут.

– Ждут, Загора. Просто у кого-то с головой проблемы.

Я вздохнула и мельком глянув на мужчину в белом халате, вернулась в постель. Все ещё трясло от того, что Арс мог увидеть шрамы, но он никак не проявил себя. Уверена, он придет в бешенство, если узнает об этом. А может и нет. Может быть, ему давно уже плевать на наше общее прошлое.

– В прямом смысле, – невесело дополняю я диагноз Славина.

Доктор улыбается, достает из сумки планшет и садится на край кровати, изучая материалы моей медицинской карточки.

– Надо же, обследование сделали даже слишком тщательное, – мы с Арсом переглядываемся, не поняв, что не так. – Общий, на гормоны, вич и сифилис, сахар… хгч? – он вдруг поворачивается и смотрит на меня с удивлением. – А ты точно с сотрясением поступила?

Меня действительно тестировали, как космонавта перед полетом на луну. И анализов взяли столько, что кружилась голова.

Я хочу ответить и уже раскрываю рот, но доктор сам же головой тряхнул.

– Ладно. Не важно. Клиническая картина мне ясна.

– Что такое хгч? – без эмоций спрашивает Арс.

– Это анализ крови для проверки беременности. В принципе, при поступлении его могут сделать, чтобы исключить риски. Но в таком перечне он выглядит очень подозрительно.

Мы некоторое время молчим, а после Загора просит меня подняться. Внимательно осмотрев синяк, глаза и сделав несколько диагностических тестов, от которых мне стало дурно, мужчина записывает что-то в планшет.

– В целом, все хорошо, – сообщает почему-то не мне. – Судя по результатам исследований ничего критического не случилось. Небольшое сотрясение. В принципе, ей уже сейчас можно постепенно входить в привычный образ жизни. Это только поспособствует выздоровлению.

Славин стоит, подперев косяк и скрестив руки на груди.

– Уверен?

– Да. Последствий от нападения не будет, это уже точно. Но пока лучше повременить с поездками и, конечно, же исключить риск повторного нападения.

Парни уходят почти сразу, и Арс не возвращается. Я же ничего лучше не могу придумать, кроме как лечь спать. За день так вымоталась, что совершенно нет сил. Да и бодрствовать мне, если честно, вовсе не хочется. Постоянные переживания за маму и страх быть пойманной Сомовым или, ещё хуже, Гроховым, изводят.

Сон никак не идет. Всё время кажется, что за дверью кто-то ходит. Я постоянно просыпаюсь и прислушиваюсь, но в доме царит полнейшая тишина. Только ближе к утру, когда комната постепенно начинает светлеть, я нахожу в себе силы подняться с кровати и отправиться за водой.

Когда выхожу в коридор, мгновенно обращаю внимание на то, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта. Я не знаю наверняка дома ли вообще Славин, но мне интересно. Осторожно приоткрываю дверь и вижу его темную спину.