Дольше всего Нира боролась с прической, и как всегда осталась недовольна результатом. Не было в этом мире пока утюжков для волос. Тут даже плоек никто не изобрел. Вике даже захотелось взяться за это дело. И тогда в мир придет гармония — кучерявые девушки начнут тратить кучу времени на то, чтобы выпрямить волосы, а счастливые обладательницы прямых, усиленно их завивать.

В общем, выходила из комнаты Нира, ощущая себя если не красавицей, то весьма хорошенькой девушкой. А Глен за это время успел окончательно замаскироваться в директора — нашел где-то жилетку и то ли пиджак, то ли короткое пальто. Жилетку он надел. А вторую находку небрежно держал за петлю-вешалку, перевесив через плечо. Видимо, Глену было не холодно. Южная весна для него все равно, что его родное лето. Даже интересно, откуда он приехал?

— Веду девушку на экскурсию, знакомить с городом, — сказал Глен мрачному дядьке на воротах и повел. Рассказывая веселые и романтичные истории. Указывая на интересные детали архитектуры. И бодро улыбаясь, кажется, всему миру.

И довел он девушку в итоге до площадки с крышей на жердях-подпорках, притулившейся с краю парка. Часть этой площадки занимали легкомысленные белые столики и плетенные кресла. На небольшой сцене стояли музыкальные инструменты, ждали своих музыкантов. А все остальное пространство было свободно.

— Тут горячие напитки подают, — объяснил Глен. — И легкую еду, миниатюрные порции всякой всячины, сладкой и несладкой, на любой вкус.

Нира кивнула и они пошли к площадке.

И Вика их не остановила, даже не попыталась. Знала бы она, чем этот поход на танцы закончится, уговорила бы Ниру запереться на ночь в комнате и положить рядом с собой боевую сковороду. Так. На всякий случай.

Когда-то давно Вике один знакомый рассказывал, как во времена своей бурной юности ездил на танцы в соседнее село. Дело там было даже не в танцах. Все дело было в том, что там были чужие девушки и чужая, по сути, территория. Девушки, конечно, никаких территорий не признавали. Они целыми толпами бродили в ночи между селами, ездили, набиваясь в машины как селедки, приглашали к себе подружек, выбирали где музыка лучше, хотя она по тем временам везде была одинаковая. А парням так было не то, что нельзя. Им просто надо было защищать свое от набегов чужаков.

А чужаки, гады, набегали и набегали.

Так что, да, дело там было не совсем в танцах, хотя и они присутствовали, как обязательная часть программы. Вот только и драки там случались очень часто, особенно с посмевшими забрести в одиночестве и начать клеить чужих девушек чужаками. Стопроцентно чужих, даже если девушки понятия не имела, что у нее уже есть парень. А после этого друзья чужака наведывались в гости. А потом друзья пострадавших от наведывания в свою очередь наносили ответный визит. И длиться это могло долго, от чего страдали разобранные на оружие деревянные заборы.

В общем, знакомый о своей молодости рассказывал с ностальгией и восторгом. А Вика сидела и понимала, что парни всегда идиоты, где бы и когда они не жили. Рассказы о драках ей вообще не нравились и она давно бы перестала того знакомого слушать, если бы он так вкусно не описывал все, что было на тех танцах кроме драк. Кроме драк там была атмосфера.

И вот здесь, на этой площадке под крышей, стоявшей на несерьезных жердях, тоже была атмосфера. Такая, что Нира наконец беззаботно смеялась и потанцевать успела не только с Гленом, а еще и с курносым парнем в форме стражника. А потом, когда за пределами площадки, которая оказалась еще и магически защищена от ветра и выползавшего в это время года с моря тумана, стало совсем мрачно и почти темно, Нира с Гленом сидели за столиком и пили изумительный чай. Он Вике понравился еще в тот момент, когда шустрая девчонка, разносившая между столами заказы, его описывала. Ну, как может не понравиться чай, светлый, с дольками лимона и апельсина, красиво смотрящимися в прозрачном стеклянном чайничке, с веточкой мяты, похожей на гирлянду и коричной палочкой. А еще он, по словам Ниры, изумительно пах медом и совсем немного гвоздикой.